Пока стража нас вязала снова, я обратился к Верховной:
– Перестань разорять напрасно муравейники! Подчини их себе, закабали, но перестань губить НАШИХ детей, стерва!
Та поджала губы. Охрана попыталась оттащить нас по одиночке, но не смогли. Мы не сопротивлялись нарочно. Просто обнимались, и, честно говоря, в этот момент я желал лишь одного – остаться наедине с моей Королевой…
* * *
Осы – вегетарианки. Пьют нектар с цветов и фруктов. Но личинки их – плотоядны, прожорливы. Костяная башня, наверное, была частью скелета какой-нибудь огромной зверушки, зажаленной под корм отпрыскам Роя, а затем обглоданной дочиста. Она высилась над землей, и, не имея крыльев, сбежать с ее вершины не представлялось возможным. По крайней мере, так считали осы…
Королева поила меня своей слюной. Я стриг ее косы острым костяным обломком.
Келья была узкой и тесной. Мы даже прилечь не могли на покатом полу, любили друг друга сидя или стоя, хотя следовало беречь силы и влагу… но мы не могли удержаться. Мы опять обрели друг друга и спешили засыпать ласками и поцелуями разверзшуюся между нами в прошлом пропасть.
Кроме того, это выводило из себя ос, и они стали реже проверять нас.
Из своих волос Королева плела тонкую веревку. Я не надеялся осуществить таким способом побег, но все же помогал, как только мог.
Она работала быстро и уверенно. Меня мучила жажда. Она облегчала ее долгими поцелуями и даже заставляла не отвергать даруемую влагу. Хмельнее вина и слаще меда была эта влага…
Глубоко во мне противный голосок страха зудел, что Королева столь самоотверженна только потому, что в одиночку ей не спастись.
На седьмой день веревка была готова. Мы выждали закат, потом выспались до самой густой темноты, какая бывает перед рассветом, и начали спускаться вниз. Королева держалась за мои плечи. Она ужасно похудела – кожа да кости, совсем легонькая. Однако судороги сводили мне руки, держаться приходилось крепко – веревка была тонкой и скользкой. Когда мои силы иссякали, Королева горячо целовала меня и издавала какие-то тихие звуки. Теперь, спустя время, я понимаю: она пыталась говорить со мной.
Что именно она хотела сказать?..
* * *
Нам повезло – веревка не оборвалась, не распустилась, длины ее хватило как раз, чтобы не разбиться.
Мы полежали на земле, чтобы немного отдышаться, прийти в себя. А потом бросились туда, где остались осколки нашей Империи.
Так начались наши сто наполеоновских дней.
В конечном итоге их оказалось всего девять.
В пограничной крепости, до которой мы добрались, мало кто уцелел. Многие наши умерли от горя. Но те, кто нас дождался, выражали неприсущую им бурную радость. Некоторые даже плакали. Королева как никогда горячо отвечала на приветствия, обнимая каждого оставшегося в живых нашего подданного.