– Вот так, Евтим… Что это за представление было вчера вечером?
Я ответил спокойно:
– Если спрашиваешь почему пророк Илия бесновался над Царевецом, мой ответ: не знаю.
– Вероятно разведка боем, попытка прямого штурма.
– Вероятно.
– Попытка накрылась.
– Тебе виднее…
– Где он сейчас?
Я пожал плечами. Он сжал челюсти, заиграли желваки на скулах.
– Если ты дашь мне икону святого Илии, в смысле, если в карманах завалялась, и если попросишь вежливо, я бы попробовал войти в духовный контакт с ним.
Баяну шутка то ли не понравилась, то ли он ее не понял. Молча изучал мое лицо и наконец процедил сквозь зубы:
– Великая настаивает на встрече с тобой. Вопреки обстоятельствам.
– А тебе это не нравится. Так иди вместо меня – предложил я с готовностью. – Вот, тут закладка в книге. Почитай ей.
Успел-таки его разозлить. Он зарычал на витяков:
– Ведите его! Да, все трое! Еще двоих возьмите! И держать связь со мной постоянно.
В первый раз на меня не набросили плед. Я постарался держаться невозмутимо и не вертеть головой. Везде стлался резкий запах гари. На нас падали огромные тени пролетающих драконов, которые несли на широких плечах разнообразные стройматериалы и инструменты, перекликаясь гулкими набатными голосами. Грохотало и скрежетало – велись восстановительные работы. Через каждые полсотни шагов стоял витяк и оглядывал меня строгими и пытливыми очами. Словно не бывал я здесь прежде, день за днем.
Мы продвигались медленно, эскалаторы не действовали. Большинство коридоров тонули во мраке, лишь изредка сиял наспех прилаженный прожектор. Хрустальные купола над большими залами и сводчатые пролеты носили следы копоти, змеились трещины. Писк аварийных датчиков сливался в монотонное хоровое жужжание. В одном месте устанавливали подпоры рядом с расколотой вдоль массивной мраморной колонной. Я не был уверен в своих чувствах при виде поражений, не знал, что испытывать – гнев или радость. Изумляла и повергала в смятение мощь одного из наших пресветлых воинов. Во всяком случае, скорее больно было глядеть как годами строенное развалено за считанные мгновения. «Вспомни Содом и Гоморру»… Аллилуйя.
В центральной палате Резиденции царила необычная тишина. Костры не горели. Купол отсутствовал напрочь, но осколки внизу уже подмели дочиста. Сверху струился во всей красе дневной свет. Однако блеск великой Шар как-то поблек. Она показалась мне мельче, серо-коричневой тушей больше похожей на настоящую ящерицу. На пресмыкающееся.
Мать-змеяна лежала на кучах мха, пропитанного черной мутью. Только сейчас я осознал, почему острие атаки направили сюда, – она ведь спала под главным куполом. Крылья шар-верени свисали изломанные и обгоревшие.