С типичной для амфибий способностью быстро перескакивать с места на место, он за секунду оказался в другом конце темницы. Замахал на меня своими перепончатыми конечностями:
– Да ладно тебе, Док! Она такая красивая!
Я никогда не одобрял ксенофилию. Но он много лет был пилотом на межпланетном исследовательском корабле. Такие несчастные, как он, вынужденные проводить всю свою жизнь в одиночестве, были в состоянии испытывать нежные чувства к кому попало. Я покачал головой:
– Тридцать два часа, Мупи! Я изучал местность всего тридцать два часа и оставил тебя устранять последствия аварии, а не ввязываться в любовные авантюры!
– Это не моя вина… – Его большие выпуклые глаза задергались. – Ты же знаешь, что датчики вышли из строя и я делал посадку практически вслепую. Мы приземлились на их заднем дворе… Помяли им там все розовые кусты…
Как большинство гигантских амфибий, он был немного поэтом. Но меня не тронуло его отчаянное кваканье, я вырвал из стены кольцо с цепью и поволок его за собой.
На пиршество мы явились вместе – я, уверенным, бодрым шагом, и Мупи, тащившийся позади меня, грустно шлепая по полу своими ластами.
Под древесными стволами, подпирающими прогнившую крышу тронного зала, стояли в ряд толстые пни, накрытые различными блюдами, и длинные скамьи вдоль них. Одинокий флейтист в углу пытался выдуть некоторое разнообразие звуков. Посередине зала стояла огромная бочка, из которой жаждущие наливали себе ярко-оранжевую жидкость с кисловатым запахом.
– Не бойтесь его, – поспешил успокоить я хозяев, указывая на смиренного пилота. – Это злой колдун, но он преданный слуга моего демонического величества.
– Ура! – восхищенно захлопала в ладоши принцесса и подвинулась, чтобы освободить для меня место на скамейке.
Мупи остался стоять, подобострастно пригнувшись за моей спиной. Я стал рассматривать стоящие передо мной экспонаты местной растительности. Большинство из них были термически обработаны и безнадежно повреждены. К счастью, еще вчера я умудрился набрать достаточно образцов семян, которые были законсервированы и должным образом сохранялись в полости моего желудка. За каждый новый вид растений в центральной лаборатории на Косте платили по двести пятьдесят кредитов. Датчики в моем желудке утверждали, что за последние сутки я стал довольно богатым.
– Расскажи мне про ад, из которого ты пришел? – попросила принцесса мечтательным голосом.
– Дорогая миледи, боюсь, что все, что бы я вам ни рассказал, вы не сможете ни понять, ни даже представить себе…
– Ах… Как бы я хотела, чтобы кто-то увез меня отсюда, из этого скучного и серого места, которое, к несчастью, является моим домом… Туда, где моя красота и мои прочие достоинства будут оценены по заслугам…