Надпоручик Ярош видит с колокольни танки, колыхающиеся огненные космы пожаров, слышит грохот стрельбы. Он кусает себе губы, ругается, но не теряет самообладания.
— Отрезать пехоту от танков! — приказывает он по телефону стальным голосом ротмистру Немецу. — Она не должна проникнуть в село. Слышишь? Прижмите ее к земле и не давайте двигаться!
Подпоручик Сохор оторвал глаза от бинокля:
— Они прут в брешь, образовавшуюся между вторым и третьим взводами! Может быть, стоит ее закрыть?
— Беги! — согласился Ярош, — оттесни их назад и закрой брешь. Беги!
Двадцать пять автоматчиков побежали по улице между домами. Сохор на ходу отдает приказания. Через несколько секунд они скрылись в дыму.
Очереди из автоматов и пулеметов, выстрелы из винтовок слились в сплошной грохот. Всюду свистят пули. Сущий ад. Ярош видит, как в том месте, где стоит испорченный советский танк, экипаж которого отдал себя в распоряжение Ружички, взорвались два или три снаряда, потом еще несколько. Специальная ремонтная машина ему уже не понадобится. Он горит, объятый пламенем.
Начальник соколовской обороны разгадывает замысел противника. Он обладал способностью не только коротко и ясно выражать свои мысли, но и быстро оценивать ситуацию и без колебаний и отсрочек принимать правильные решения.
— Тоник!
Сохор подскакивает к Ярошу. В такой обстановке не до длинных речей. И тот и другой видят наметившиеся опасные места в обороне и понимают, что в тыл фашистов пускать никак нельзя.
Сохор сбросил шинель, поглубже надвинул шапку и скомандовал своим солдатам: «За мной, вперед!»
Группа его автоматчиков разделяется на две части и бежит по двум направлениям.
— Пепик, — кричит Сохор и показывает рукой, — к той ложбинке. Видишь?
По узкой ложбинке скрытно ползет бронетранспортер. Вот он подъезжает к селу и останавливается между двумя крайними домами. Один уже объят пламенем, другой начинает дымиться. В стальной коробке сидит не менее тридцати немецких солдат.
Автоматчик Черны уже стоит у одного из этих домов, не спуская глаз с бронетранспортера. Сколько в нем немцев, он еще не знает. Наверняка много. Его охватывает какое-то странное чувство тревоги, страха, смешанное с неопределенным предчувствием несчастья, оттого, что эти убийцы могут разбежаться! Следует несколько длинных быстрых прыжков. А теперь успокоиться, чтобы рука не дрогнула, и поставить на боевой взвод противотанковую гранату. Черны слышит удары своего сильно бьющегося сердца, все его органы чувств напряжены до предела. Размах — взрыв! Крик, огонь, проклятия, стоны. Для большей уверенности еще одну. И снова граната летит прямо в люк бронетранспортера. Готово!