Но, увидев перед собой бывшую соперницу, хоть и усталую, измученную, с красными от работы руками, но полную достоинства и какой–то внутренней силы, Эльвиру прорвало, как базарную торговку. Ветви родословного древа, уходящего могучими корнями в благородную старину, стряхнули ее с себя, как червивый плод.
—Ты, простолюдинка паршивая! — завопила она. — Мало тебе того, что ты испортила мне всю жизнь, ты еще и свою дочку пустила по той же кривой дорожке. Она теперь вертится вокруг моего Рикардо, надеясь просочиться в порядочный дом. У нас с тобой нет и не может быть ничего общего, запомни!
—И слава Богу, — спокойно отозвалась Консуэло. — Не приведи Господи кому–либо из моей семьи попасться на удочку Линаресам… И кто из нас двоих ведет себя как простолюдинка? Ты, Эльвира, похожа на рыночную торговку, которая, чтобы казаться благородной, вырядилась в пух и прах и нацепила на каждый палец по золотому перстню… Это ты меня пришла сражать наповал своими бриллиантами? Поверь, мне на них наплевать, как и моей дочери Габи. У моей дочери нет золотых колец, но у нее золотые руки и светлая головка.
—Я сотру ее в порошок, если она не оставит в покое моего сына и моего мужа, — выкрикнула Эльвира, несколько обескураженная словами Консуэло.
—А уж тут можешь быть спокойна, — заверила ее Консуэло, — я сама не позволю моей дочери встать с кем–то из Линаресов на короткую ногу. Вы нам не нужны, никто из вас! Ей твой сын так же мало интересен, как мне — твой муж! Так что ты зря пришла демонстрировать мне свои перстни, Эльвира!..
Рикардо Линарес был настолько расстроен вчерашним приемом, оказанным ему в доме Габриелы, что чуть не провалил один очень важный разговор с поставщиками из Майами. Он вел его в таком вялом тоне, что на том конце провода решили было, что Линарес не слишком заинтересован в партии тканей, но тут, к счастью, заметив состояние шефа, трубку у него перехватила его помощница Магали, и беседа завершилась, к взаимному удовольствию, на оптимистической ноте.
Магали оставила шефа предаваться и дальше мрачным раздумьям, но тут в его кабинет вошла смущенная Габриела и робко сказала Рикардо, что им необходимо объясниться.
— У меня нет такой потребности, — отрезал Рикардо.
—Но я хочу попросить у тебя прощения… Мы были неправы, подозревая тебя… — настаивала на объяснении Габриела. — Но пойми нас: друг Йоли указал на тебя, как на похитителя моей сестренки…
—И ты охотно поверила в то, что я способен причинить зло ребенку, — прервал ее Рикардо. — Будь добра, уйди, я занят.
—Я с места не тронусь, пока ты не выслушаешь меня до конца, — вспыхнула Габриела.