Момент показался ему самым благоприятным для возобновления собственных ухаживаний, и Роке, немного поколебавшись, спустился в зал и подсел к Марисоль.
—Что ты здесь делаешь? — с озабоченным видом спросил он. — Почему ты сидишь в зале?
Марисоль лениво обернулась к нему.
—Изучаю твой товар, — щелкнув мизинцем по бутылке с вином, ответила она. — Не слишком изысканное горючее… А что, у тебя нет ничего получше?
Роке расплылся в торжествующей ухмылке.
—Грегорио! — громко позвал он. — Принеси нам самого лучшего шампанского… того, которое пьют короли и королевы… Моя королева будет пить шампанское?
Марисоль сделала капризную гримаску.
—Оно и правда стоит того, чтобы я его отведала? Роке подсел к ней ближе и положил руку на спинку ее кресла.
—…Марисоль, королева моя… Для тебя — все самое лучшее…
Марисоль ткнула его кулачком в плечо.
—Э-э, Роке, не все, не все самое лучшее… Лучшие чувства — они ведь не для таких, как я? Любовь — это не для меня, так ведь?
—Твоя участь — владеть всеми, а не одним! — льстиво уговаривал ее Роке. — Всеми, понимаешь? Ты же королева… А я — твой король. Весь мир будет лежать у наших ног… Ты веришь мне? Ты согласна быть всегда моей королевой?..
Марисоль, глотнув бокал шампанского, притянула Роке к себе.
—Лучше быть королевой, — прошептала она ему на ухо, — чем жалкой попрошайкой, которая клянчит любви… Я правильно говорю?
—Итак, да здравствует моя королева! — в восторге провозгласил Роке.
Рикардо пытался добиться от Габриелы признания, почему она вдруг так переменилась к нему, но та не желала ничего объяснять ему, твердя, что любит Артуро и собирается на днях оповестить родных о помолвке с ним.
Он добился лишь того, что в один прекрасный день Габриела объявила ему и Федерико, что уходит из «Тропибеллы».
Она и в самом деле мгновенно собрала свои вещи и кое–какие эскизы и, к удивлению служащих фирмы, хлопнула дверью.
Все считали, что это безумный шаг. Федерико пытался отговорить Габриелу, уверяя, что нигде больше она не сделает столь блестящей карьеры, как в «Тропибелле», просил Еву повлиять на подругу, но все было безуспешно.
Рикардо чувствовал себя оскорбленным. Он не мог примириться с уходом Габриелы и решил принять свои меры, для того чтобы Габи больше нигде не смогла найти места.
Он не поленился и обзвонил конкурирующие с ними фирмы и сообщил своим коллегам, что если они вдруг пожелают обанкротиться, то пусть примут к себе на работу уволенного им модельера Габриелу Грубер, которая конечно же попытается пристроиться в одном из Домов моделей.
Сам же он принял решение запустить в производство модели Габриелы, не указывая ее имени; Федерико не понял суть интриги сына, состоящей в том, чтобы присвоить эскизы Габи, и горячо одобрил его намерения, думая, что это принесет девушке славу и заставит ее вернуться в «Тропибеллу».