—Не смей говорить в таком тоне о Консуэло, — презрительно возразил Федерико. — Если я в чем–то и уверен, так это в ее честности, чего не могу сказать о тебе…
Удар попал в цель. Эльвира, смущенная его проницательным взглядом, притихла.
—Ты меня оскорбляешь, — неуверенно проговорила она.
—Да что ты? — удивился Федерико. — А я‑то думал, что все, что бы я ни делал, совершенно не трогает тебя.
—Это так, — нехотя признала Эльвира. — Но ты можешь делать все что хочешь, только бы это не нанесло вреда репутации нашего семейства. Я не позволю другой женщине занять мое место.
—Ни Консуэло, ни моя дочь ничего не станут просить у меня, — с горечью сказал Федерико. — Для них обеих было бы оскорблением, если бы я предложил им свою помощь…
—Вот и отлично, — едко проговорила Эльвира. — Очень рада это слышать. Я ухожу успокоенная…
Эльвира не заметила, как какая–то фигура, когда она уже была на пороге, отскочила от двери.
Это была ее дочь Ванесса. Она не пропустила ни одного слова из этого разговора.
Ванесса стрелой понеслась наверх. Ей хотелось тут же поделиться с сестрой и кузинами новостью, которую она только что подслушала.
Эльвира Линарес, то и дело налетая на своего мужа с упреками и обвинениями в том, что это по его милости семья у них не сложилась, на самом деле не чувствовала себя столь уверенно, как это привыкла демонстрировать.
Дело в том, что на душе у нее лежала тайна, о которой случайно знал только один человек из семьи Линаресов — Аурелио.
Раскрытие этой тайны угрожало не только ее собственному благополучию; оно могло разрушить ее отношения с единственным существом на свете, которое Эльвира любила беззаветно, — с ее сыном Рикардо.
Она часто возвращалась мыслями к событиям двадцатипятилетней давности, к тому горестному дню, когда возлюбленный, узнав о ее беременности, отказался от нее и потребовал, чтобы она вышла замуж за влюбленного в нее богача Линареса, чтобы прикрыть свой грех.
Как ни горько было Эльвире отказаться от мечты соединить с любимым свою жизнь, она была вынуждена принять его совет, чтобы не остаться одной с ребенком на руках.
Федерико, человеку наивному и благородному, ни разу не пришло в голову, что обожаемое им дитя — не его сын, но его брат Аурелио не поверил в «преждевременные» роды невестки и заподозрил, что тут дело не ладно.
Опасаясь разоблачения, Эльвира принялась собирать сведения о самом Аурелио — она всегда подозревала его в нечистых делах. Вскоре она уже знала о нем так много, что в любую минуту могла заткнуть ему рот, если он вздумает поделиться своими подозрениями с ее мужем.