Любителей живописи было много. По одному, по двое, небольшими кучками они менялись местами, переходя от одного полотна к другому, отовсюду слышались возгласы: «Колоритно! Чудесно! Мощно! Какие краски!»
У двух портретов, висящих один напротив другого, народу скопилось больше всего, а реплик слышалось меньше — люди понимали, что пустыми словами тут не отделаться.
Один из них, написанный художником в историческом стиле, назывался «Графиня». Надменная, со следами былой красоты старуха, отвернувшись от зеркала, с недоброй усмешкой взирала на зал. Её загадочный гипнотизирующий взгляд вызывал испуг. «Я всё про вас знаю», — казалось, говорил он.
— Какие у неё глаза проницательные, прямо в душу заглядывают, — отметила тихо какая-то женщина.
— Мне кажется, что это старуха из «Пиковой дамы», — прошептала Лёшка. — Видишь, у ног её рассыпаны карты: тройка, семёрка и туз.
— Эти карты считались магическими, — ответил Ромка.
— А это что значит? — Лёшка указала на столик перед зеркалом на портрете, где наряду с бронзовой чернильницей, гусиным пером и стопкой старинных книг блестели ноутбук и сотовый телефон.
— Должно быть, художник хотел сказать, что в ней уживаются старина с современностью.
— Грозная старушенция. Я бы с ней встретиться не хотела, особенно ночью, — поёжилась Лёшка и развернулась к другой картине, тоже привлёкшей большое внимание посетителей. «Настенька» — так она называлась. Лёшка взглянула на неё раз, другой, да так и застыла. И вовсе не потому, что девушка на фоне цветущего сада была сказочно хороша — красавиц на свете много, — но она излучала свет, будто внутри неё жило солнышко, а её фиалковые глаза сияли и как маяки притягивали к себе. «Она кого-то любит и очень-очень счастлива, — подумала Лёшка. — И как только художнику это удалось передать? Наверное, в этом и состоит тайна подлинного искусства».
— Эту картину следовало бы назвать «Счастье», — сказала та же женщина, что до этого охарактеризовала «Графиню», а другая спросила:
— И сколько же она стоит? Цены не видно.
— Она не продаётся, как и та, — стоящий рядом с ними мужчина указал на загадочную старуху. — Это работы самого Репнина, и он их просто показывает.
Ромка же на прекрасную девушку взглянул только мельком — всё время помнил, что пришёл сюда не за этим. Выдернув сестру из толпы, он указал ей на невысокого, но представительного мужчину:
— Гляди, вон он, этот художник.
— Постарел, но похож, — внимательно оглядев Репнина, сказала Лёшка. — Жаль, что раздетый. Как узнать, какая у него куртка? Вернисаж ведь только что начался, может до самой ночи продлиться. А если у них ещё и банкет будет?