Елизавета пришла в халате из шелка. На розовом шелке распускались цветы всех на свете цветов и фасонов и росли разные зеленые травы. Травы разрослись до того, что обкружили все обхваты Елизаветы по нескольку раз.
У Елизаветы тоже были туфли с носами. Только носы получились не от индуса, потому что даже фокус никому не даст четыре носа. Носы были от китайца с Приморского бульвара. Из науки уже давно известно, что у китайцев от самого рождения два носа, потому что китайцы сильно качают головами туда-сюда, когда имеют фарфоровые головы. Фарфор бьется на мелкие кусочечки, потому у китайцев и два носа.
Про все это Фаина успела подумать еще в первый раз, пока Серковский и Елизавета отдыхали в халатах и прочем рядышком с боками Фаины. А на второй раз отдыхать было всем людям уже некогда.
Серковский остановился возле кровати Фаины, напротив ног. Фаина подумала, что надо, как в физкультуре, разложить свои ноги на широту носов Серковского, но ничего не успела. Тем более носы почти что скрутились между собой.
Елизавета двумя руками согнула ноги Фаины и расставила на ширину плеч. Фаина удивилась, где получились плечи, а потом посмотрела на блестки по углам парчового халата и поняла, что это ширина плеч Серковского. Серковский ответил на полученную ширину своими носами и расставил носы на ширину плеч Фаины.
Физкультура есть физкультура.
Потом Елизавета смотрела одной рукой дорожку для ребеночка, а другой рукой гладила живот Фаины.
Когда в Фаине рука Елизаветы зарастекалась, Елизавета перестала и быстрей циркачки Зизи села Фаине почти что на горло и загородила все блестки Серковского.
Фаина хотела обидеться на Елизавету за блестки Серковского. Но опять не успела.
На тумбочке возле кровати Фаины сидела кукла с секретом из розовых леденцов под пышной юбкой. Елизавета забрала свою руку с фаинского живота, засунула в розовый секрет, схватила сколько-то леденцов и запихнула Фаине в рот.
Леденцы сразу прилепились на фаинский язык, а палец Елизаветы, который леденцы запихивал, сразу не отлепился. Из науки известно, что палец в рот — это не сильно хорошо, тем более когда сладко.
Может, Елизавете была известна не вся наука, может, сама наука знала про палец не полной мерой. Но только Елизавета оставила свой палец во рту у Фаины.
Фаина не выплюнула ни палец, ни тем более леденцы. Леденцы были острыми, а палец был сладким. И наоборот, леденцы с пальцем были одинаковые — сладкое с острым.
Фаина подумала, что в рот залетел попугайчик, хоть попугайчик был острым, а не сладким.
Фаина засмотрела на потолок, чтоб не увидеть попугайчика, а не увидела зайчика.