Фаина выросла среди раздетых женщин. Женщины приходили в дом и раздевались, кто до чего. Мать шила на раздетых, потому что надо всегда все на свете хорошо обмерить. Одетых женщин через одежду хорошо не обмеряешь. Были среди швеек и такие, которые шили впригляд и без примерки. Это стоило дешевле. А мать Фаины шила дорого.
Корсеты мать не шила, потому что корсеты почти что строили. А двух рук было для такой стройки мало. Но мать умела доводить построенные корсеты до невиданных высот женских грудей. Мать знала секрет подклада в нужное место. Может, и другие швейки знали, куда напихать, а мать знала меру, которая отмерялась на потолке для каждой приходящей женщины. Из науки известно, что мера есть мера всех вещей. Тем более грудей у женщин.
Фаина с самого мала слышала сначала слова «обхват груди», потом другие короткие слова — то два, то три слова. Потом Фаина видела, что мать поднимала глаза на потолок, и слышала, что потолок говорил матери материным голосом свои короткие слова. Мать карандашом писала на бумажке значки с потолка и всё.
При царизме женщины через таких людей, как швейка Мария, обманывали мужчин. Швейка Мария сделает женщине высоту грудей, мужчина посмотрит и понадеется. А ложь есть ложь.
* * *
Когда к Фаине Серковский пришел с Елизаветой на первый раз, ничего страшного ни для кого не получилось. Серковский сначала пришел, потом присел рядом с Фаиной, потом прилег. Елизавета то же самое, только с другого бока.
Полежали, поотдыхали и пошли себе обратно.
Фаина ни про что не спросила, а Фаине ни про что не сказали.
Когда Серковский пришел с Елизаветой на второй раз, тогда страшного опять ни для кого не получилось.
А было такое.
Елизавета еще от самой двери сказала Фаине, что настала пора заливать ребеночка, что, по опыту Елизаветы, — заливать лучше всего из мужчин умеет Серковский, что Серковский и будет.
Серковский пришел в халате из парчи, и веревочка поперек халата тоже была из парчи. Еще Серковский пришел в парчовых туфлях с загнутыми носами.
Лампочка под абажурчиком в уголочке в фаинской комнате тихонечко горела на полсвечечки, но и такого света хватало на разноцветные нитяные блестки. Фаина хорошо знала и халат, и туфли. Халат у Серковского взялся от известного всей Одессе индуса из цирка. А в цирк Фаину возила Елизавета, потому что в цирке туда и сюда прыгали почти что голые мужчины и женщины тоже. Елизавета всем говорила, что любит цирк за физкультуру, а сама любила не за это.
Носы на серковских туфлях тоже взялись от индуса. Только у индуса был один нос, а у серковских туфель носов получилось два и носы взяло и перевернуло с низа наверх. Фокусы есть фокусы, хоть Серковский был по нации не индус.