На всякий случай Фаина попросила зайчика с попугайчиком никому не докладывать про фаинский «Оп!». Зайчик с попугайчиком пообещали насмерть.
* * *
Мужчину, который пообещал хороший ток со светом, искали два дня, и нашли сначала на верхнем этаже у Фанкони с боксерками из труппы мадам Тринкер, потом в номерах «Райский уголек» на Привозе, а потом на даче у некоей вдовы на каком-то по счету Фонтане. Мужчина был сам по себе один, а нашлось таких мужчин три.
Полиция спрашивала у трех мужчин.
Трое мужчин честно признались, что наука пока до самого конца ничего не знает. Что не знает? Почему такое? При царизме народу и даже людям не докладывали.
Народ молчал, а некоторые из людей говорили, что всех на свете мужчин подменили, что у Маразли был один, а у Серковского тот один получился уже другой и даже третий.
* * *
Елизавета стояла на столе, как давно уже стоял Новиков. Новиков был без крышки, а Елизавета с крышкой.
Интересно, что в доме запахло жареным, хоть и из-под крышки.
Фаина уже была взрослой и все про мертвых понимала, тем более про потопленных и пожаренных. Понимала Фаина про мокрое и сухое, а все-таки на всякий случай сдвинула крышку и вылила на черную Елизавету кувшин лимонада.
Несмотря ни на что, тем более на саму Елизавету, Фаина решила забыть свою обиду на Елизавету и начала желать Елизавете самого сладенького — тем более в смерти.
Сладенькое есть сладенькое, и Фаина заждала, когда на лимонад прилетят мухи. Мухи прилетели скоро и обсели сладенькую Елизавету.
Фаина сказала Елизавете, что не помнит зло, что мухи помогут Елизавете воскреснуть, и чтоб Елизавета поделилась мухами с матерью и Новиковым.
Потом Фаина сказала Елизавете, чтоб Елизавета сейчас не расстраивалась от своей черноты, потому что черное на белом всегда получается красиво.
* * *
Без Елизаветы новиковский дом остался стоять на своем месте.
И сад остался и никуда навсегда не пошел за забор, хоть сад никто больше не держал.
Серковский тоже никуда навсегда не пошел за забор.
Для Серковского все получилось сильно хорошо. Жена Елизавета умерла, Верочка пела, капитал Фаины копился себе.
* * *
А Фаина что?
А Фаина ничего.
Серковский считал Фаину дурочкой от самого рождения.
Фаина была дурочка не от рождения, а от жизни. У таких дурочек, как Фаина, в голове много ума. Но ум у таких дурочек дергается не за те ниточки.
Серковский считал, что Фаина не понимает — кто, кого, зачем, тем более куда.
А Фаина все понимала не только про зайчика с попугайчиком.
* * *
И вот Серковский после жены Елизаветы зажил хозяином в новиковском доме. Дом был сильно хороший, каменный. А все-таки камень — не деньги.