Видно, она только что вышла из парикмахерской: пряди волос были пышно уложены в аккуратную прическу. На ней было светло-зеленое весеннее пальто, на шее — шелковый шарф с бордовыми цветочками на белом фоне. Из-под пальто виднелась коричневая юбка. В руке — черная кожаная сумка с золотой металлической окантовкой. Издалека ему показалось, что за эти шесть лет она почти не изменилась: в больших глазах, как и прежде, мелькали искорки, маленький рот с тонкими губами, небольшой широковатый и одновременно словно отточенный, восхитительно милый носик. Это было то самое лицо, которое после их внезапного расставания он так часто со слезами гладил во сне. С годами все ее черты лица: глаза, нос, щеки и рот — как будто бы отделились друг от друга и повисли в воздухе сами по себе, расстояние между ними все росло, так что ему никак не удавалось собрать их воедино, как бы он ни пытался это сделать. Казалось, что больше на этом свете такой женщины не существует, и то, что сейчас это самое лицо, которое он не чаял увидеть, приближалось к нему, казалось ему настоящим чудом. Однако этот давешний взмах руки с приветствием «Хай!» был совершенной неожиданностью для него; мечтая увидеть ее все эти шесть лет, он рисовал себе в мыслях эту встречу совсем иначе. Однако же и сейчас этот ее жест как будто предназначался лишь только ему одному!
На мгновение он перевел взгляд на свою правую руку. Все это время обе его руки находились в карманах пальто. Эта поза была специально заготовлена им на случай разворачивания такой важной и красивой сцены: стоящий у низкой ограды парка молодой человек с рассеянным взглядом и с руками, засунутыми в карманы; нерешительно приближающаяся к нему женщина, бывшая шесть лет назад его возлюбленной; ее лицо отображает смешанную палитру чувств от мучительных переживаний и тягостной грусти до радости от встречи. Все должно было произойти так, а не иначе! Только так он мог излить на нее весь поток обвинений, полных горечи и обиды из-за того, что она так внезапно его оставила. И если бы она по-прежнему стояла с грустным, подавленным видом, он также поведал бы ей о своем характере, сложившемся под ее влиянием, и о том, сколь сильно это затрудняет его нынешнюю холостяцкую жизнь. Он думал, что только его жажда высказаться была причиной их встречи. И рассчитывал, что, пока он будет все это выговаривать, она будет, подобно рабыне, молча выслушивать, низко опустив голову. Ему казалось, что если все произойдет именно так, то его тридцатилетие будет иметь хоть какой-то смысл. Однако выражение лица приближающейся женщины разбило в пух и прах все его ожидания.