Внезапно пришла мысль, что он не только черты ее лица знал наизусть, но и ее тело. Ему ничего не оставалось, как признаться самому себе, что все эти шесть лет, думая о ней, он грустил, и часть этой его грусти составляло сожаление при воспоминании о ее обнаженном теле. Понятно, что иногда он испытывал слепую ревность к ее мужу только потому, что он — этот мужчина, имени которого он не знал, так же как лица, возраста и профессии, — является обладателем ее тела… Именно сегодня он окончательно убедился в том, что действительной причиной его многолетних бесплодных попыток забыть ее, а также просьбы о сегодняшней встрече, было настойчивое воспоминание ее наготы! И как раз ее обнаженное тело и являлось ключом для владения ею.
«Погоди, это что же получается, — размышлял он, — я сегодня вызвал эту женщину, чтобы снова обладать ею? И зачем, скажите на милость, нужно было ждать наступления тридцати лет?» Разве он не рассчитывал, что к тридцатилетнему возрасту у него наладится своя собственная жизнь, и он сможет как ни в чем не бывало при встрече с ней поговорить о домашних делах? Пусть его прогнозы шестилетней давности о развитии событий в их жизни оказались ошибочными. Но какие же мысли по этому поводу владели им в последнее время? Разве он не собирался высказать начистоту, что именно ей он обязан тем, кем стал, и, пристально следя за ее лицом, внимательно выслушать все, о чем бы она ни говорила, после чего спокойно вернуться домой? Нет, в самом деле, он был уверен, что это являлось единственной целью встречи. И вдруг — ни с того ни с сего — это горячее желание вновь, как и раньше, обладать ею!
И все же, вопреки всему, глядя, как эта женщина остановилась перед ним с улыбкой на губах и приветствием «Сколько лет, сколько зим», он никак не мог избавиться от ощущения, что она и сейчас, точно так же, как и шесть лет назад, является Его Женщиной. И хотя он осознавал, что это чувство не взаимно, безнравственно и, возможно, приведет к губительным последствиям, он ни за что не хотел упустить это упоительное ощущение огромной радости от того, что здесь и сейчас, находясь рядом, она полностью и без остатка принадлежит только ему одному.
Он решил проигнорировать ее преувеличенно веселый вид, который незадолго перед этим она решила изобразить непонятно по какой причине. И, желая в душе, чтобы она ничего не говорила, молча зашагал, крепко взяв ее за руку.
Его спутница тихонько подняла руку, на которой висела дамская сумочка, и осторожно высвободила свою руку из его ладони. Он взглянул ей в лицо. Она мило улыбалась.