— Нет, не могу, — проговорила Ёнсун, с силой опуская мотыгу и выдирая сорняк.
— Ну а теперь-то что?
— Просто не получится — и все тут!
— Да ты не сумневайся, делай, как говорю! Талдычу одно по одному, вот и выходит, будто я тебя на что-то нехорошее подбиваю. Ну что же плохого-то в том, чтобы обрезать волосы и продать? Ладно, если бы только хуже от этого стало, а то ведь наоборот, только похорошеешь!
Она снова подумала об Ингу. Как он, обливаясь потом, преодолевает долгую дорогу, а по пути встречает городских красавиц. Как же он поведет себя, увидев ее, простушку деревенскую…
— И все же сегодня не получится…
— А завтра, выходит, получится? Лады. Хочешь посоветоваться с любимым, а уж потом стричься? Ну что ж, и то ладно!
— Я вам не могу сейчас ничего обещать, — сказала Ёнсун. Что бы там ни думали деревенские, но если эта торговка права и Ингу не будет против, то она точно продаст свои волосы. — Тетенька! А вы будете здесь до завтра?
— Ну конечно, куда ж мне деваться! Ты смотри-ка, как тяжело решиться-то… — радуясь, проговорила торговка. И продолжила, протяжно вздохнув: — И на что мне сдалась эта торговля, на старости-то лет да по такой жаре… под палящими лучами солнца… Сын единственный детишек словно щенят настругал и раньше меня, старухи, в иной мир отошел, ну что ты будешь делать… Вот и подумай, милая… За этой торговлей я даже неизвестно когда домой-то появлюсь: то ли раз в полмесяца, то ли вообще за месяц раз… Сыт сегодня будешь или нет — кто знает… а пока меня дома нет, как там бедная невестка выкручивается, одному Богу известно… Еще бы от продажи от этой чего бы оставалось на прожиток… Насобираешь целый узел, отнесешь продавать, а на руках всего ничего остается, хорошо, если тысяча вон наберется… Как прикажешь на эти деньги целый месяц жить? Это при нонешних временах-то, когда и рис покупать приходится…
Женщина перестала выдергивать траву и, искоса бросив взгляд на Ёнсун, добавила:
— Уж пожалей старуху: сегодня вечером по возвращении в деревню своим подружкам попредлагай волосы-то по чуть-чуть обрезать и продать, а?
— Не знаю, получится ли, но я попробую, — ответила Ёнсун. И представила, как ее подружки обрезали волосы и всей гурьбой пошли в городскую парикмахерскую. «А что, очень даже весело!» Только все ли товарки согласятся на это…
— А прополка-то — дело не из легких! — проворчала торговка. — Пот так глаза заливает, что и не открыть… Пойду в тенечке отдохну чуток…
Женщина стряхнула с одежды землю и поднялась. А Ёнсун, мельком глянув, сколько еще осталось, с удвоенным усердием продолжила махать мотыгой.