— Ну и дочка у вас — и скромница, и красавица! — словно бы в благодарность за ужин без умолку болтала торговка, сидящая на мару[11] под крышей дома, потирая слезящиеся глаза, которые щипало от дымокура для отпугивания комаров.
— Вот если бы на день-два пораньше пришли… Поди, расстроились, что зря ноги оббивали… — проговорила мать Ёнсун, усиленно обмахиваясь веером.
— Да, торговля ведь дело такое, то везет, то не везет…
Казалось, что старуха говорит об этом спокойно. Ёнсун покончила с мытьем посуды и, чтобы сдержать обещание, данное торговке, пошла к колодцу, где собирались местные. Кто-то из девушек там мыл голову, другие, рассевшись вокруг, болтали о том о сем. Ёнсун рассчитывала помыть здесь голову, а как мать заснет, вымыться наскоро дома, на кухне.
Помыв голову и подсев к подружкам, Ёнсун не знала, как заговорить о торговке волосами, поэтому сидела и слушала разговоры остальных. Одна из девушек рассказывала про шахту, которую намереваются открыть за горой.
— Говорят, что если шахту построят, то наша деревня разбогатеет…
— Неужто наравне с городом станем? — воскликнула другая.
— А наш папаша только головой качает… — проговорила еще одна. — Мол, дочкам нужно ухо востро держать, потому как чернющие шахтеры будут слюни пускать, глазея на местных девчонок…
Все дружно в голос расхохотались.
А Ёнсун все пыталась улучить момент, чтобы вставить слово о торговке. Она словно бы сама превратилась в эту самую торговку, и ее от напряжения даже мутило. Только что скажут девчонки, коли предложить им обрезать волосы и пойти в городскую парикмахерскую? Скорее всего, они посмеются над нею, говоря, мол, что это на тебя нашло такое! В это время как раз одна из девушек заговорила о скупщице волос:
— Что-то больно много нынче скупщиц волос ходит!
— И точно! — поддакнула ей другая.
— Несколько дней назад была одна, а сегодня еще вторая — откуда ни возьмись! Сижу давеча, толку в ступе ячмень, а она ко мне пристала как банный лист, продай волосы да продай… И за пест-то мой хватается, якобы подсобить хочет.
— А может, обрежем накоротко, а то надоело возиться с этим мытьем… — подзадорила одна.
— А что, и вправду, взять — и обстричься! — поддакнула ей другая.
Однако Ёнсун знала, что они так говорили в шутку.
— А вот если мы все разом укоротим волосы, так и не засмеют авось? — закинула она удочки.
— Если мы все обстрижемся, ой, что будет-то!.. У меня сразу перед глазами рассерженное лицо деда встает…
Одна из девушек проговорила сердитым голосом, передразнивая старика:
— И какой леший в этих пигалиц вселился, с ума они сбрендили, что ли?