Наконец передо мной поставили кофе и заграничные американские леденцы. Уф, неужто представление началось!..
Сначала мы перекинулись парой общих фраз о моем романе, с которым она была знакома, на этом разговор увял. И хотя она в свое время училась на факультете английской литературы, ее творческая интуиция, скорее всего, давно уж заглохла, не выдержав конкуренции с жизнью домохозяйки, и едва превышала уровень морализаторства типа «добро всегда побеждает, а зло наказывается». Единственное, чего я желал, так это поскорее окончить разговор и сбежать на Ттуксом, не переходя к роли шоумена. Однако Бог был на стороне Чинквона и его сестры.
— Как ни встретишь этого типа, так все время вопит, что ему скучно…
Видимо, Чинквон проговорил это оттого, что уж совсем нечего было сказать, вот тут-то все и завертелось…
— Судя по слухам, вы еще тот герой-любовник… ха-ха, однако ж, если и вы умираете от скуки, то кому же тогда не скучно?
«Ничего себе, загнула дамочка?! Что еще за герой-любовник… скажите на милость, герой…» — думая так, я, приготовившись к атаке, собрался с духом и проговорил:
— Как вы думаете, кого больше одолевала скука: Дон Жуана или же Конфуция?
— Ну… даже не знаю.
Она наклонилась вперед, глаза ее загорелись. Шоу началось, и зрители на месте.
Я сказал:
— Мне кажется, я знаю, что чувствовал Дон Жуан. До сих пор я имел отношения с тремя десятками женщин…
— О боже!
Ее глаза округлились от непритворного изумления. И тут Чинквон, изобразив довольную улыбку, с важным видом кивнув несколько раз, вмешался:
— Не правда ли, он еще тот шедевр?
— Ну если вам неприятно слушать, то на этом остановимся… — Я сделал вид, что иду на попятный.
— Что вы! Совсем не неприятно! Можете продолжать, — проговорила она взволнованно, и лицо ее залилось румянцем.
— Ну не тридцать, а где-то около того. Я точное число вам сообщить не могу, может быть, даже и больше… кто знает… Если говорить о тех, кто входил в этот список, то он будет весьма пестрым: от кухарок и кондукторш до юной леди, что сейчас уехала на учебу в Италию.
— Вот это да!
— И не надо так поражаться! Потому как я совсем не горжусь этим…
— Хорошо, я постараюсь…
— Не знаю, много это или мало, в любом случае, когда я встречался с ними, мне всегда было невыносимо скучно. А вдруг эта окажется не такой? Увы, нет — все та же тоска. Только те, у кого не было никакого опыта заводить романы, считают, что это нечто возвышенное.
— Возможно, вы и правы…
— А у вас были романы?
— Ну… — ответила она неопределенно. На мгновение на ее лице промелькнуло неприязненное выражение, но она быстро совладала с собой. Мне кажется, я догадался, что она испытывает. Человек может заставить обезьяну кривляться, однако если эта самая обезьяна требует от тебя того же, разумеется, это не может не раздражать!