Поэтому он начал ощущать гнетущее чувство раскаяния и желание освободиться от этого груза. Он даже сам думал, как было бы хорошо, если бы он смог полюбить Суджин так, что захотел бы жениться на ней. Как было бы чудесно, если бы у него вдруг возникло ощущение, что он не может прожить без нее. На самом деле ее развод и работа официанткой не были большой проблемой. Проблема была в другом: она была старше Ёнджуна на целый год, и он с самой первой встречи чувствовал себя рядом с ней младшим братом — этакое состояние уюта. Однако это ощущение психологического комфорта не было любовью. Вот в чем была загвоздка.
В последнее время вся работа валилась у него из рук из-за страха, что он никогда не сможет избавиться от этих дьявольских пут и сыграть свадьбу с непорочной девушкой. Словно заклинание, ему все время приходили на ум последние слова отошедшего в мир иной отца, оставленные ему в качестве завещания: «Мужчина в своей жизни обязательно должен вести себя осторожно с тремя частями тела: следить за языком, не распускать руки и не баловаться своим „орудием“. Во-первых, нельзя клеветать и говорить лишнее, чтобы не вывести кого-то из себя. Во-вторых, не бери чужого и не маши кулаками. А в-третьих, никогда не связывайся с другими женщинами окромя супруги. Ты понял меня?! Если будешь соблюдать три этих правила, то проживешь счастливо!»
Ёнджун решился освободиться из пут Суджин и, назначив ей последнее свидание в кафе, сидел с ней, как за столом переговоров. Протянув ей конверт с тремя чеками по миллиону вон, он заявил:
— Придется мне, видно, все-таки жениться на той, которую желает моя мать.
Это было неправдой.
— Эти деньги я получил от продажи всех акций, которые у меня имелись, и хотя сумма не такая уж и большая, все же прошу принять в качестве прощального подарка.
Это было правдой.
Когда он говорил это Суджин, в его поле зрения вдруг попала только что присевшая за дальний столик молодая девушка. Даже на первый взгляд она выглядела девственно чистой и свежей словно предрассветный ветерок. Юная особа вытащила из дамской сумочки плитку шоколада, подкрепилась, а затем раскрыла принесенный с собой альбом и стала озираться кругом в поисках объекта для наброска. Наткнувшись взглядом на Ёнджуна, она, казалось, была удовлетворена находкой и начала делать наброски. Ощущая присутствие девушки боковым зрением, он подумал: как же эта, по-видимому, студентка института живописи, непорочна и чиста! После чего промелькнула мысль, что в сравнении с ней он выглядел как грязная крыса из сточной канавы, а вздыхающая с сожалением и сверлящая взглядом содержимое конверта Суджин — как несчастная старуха…