— И что же это за женщина? Та, на которой велит жениться твоя мать? — со смирением в голосе спросила Суджин.
Ёнджун, совсем неожиданно даже для самого себя, вдруг показал мизинцем на то место, где сидела девушка. Та, что сейчас с увлечением рисовала профиль Ёнджуна. Почему он так поступил, Ёнджун не мог сказать даже потом, после трезвой оценки этой ситуации. Однако скорее всего, произошло это из-за его влечения к непорочности.
Суджин с покрасневшими глазами какое-то время разглядывала с ног до головы эту девушку. И в ее взгляде можно было прочитать грозную враждебность и неприкрытую зависть. Непонятно отчего, но девушка вдруг слегка улыбнулась. Наверное, в качестве извинения за то, что воспользовалась им в качестве объекта для наброска. Однако та ангельская улыбка, судя по всему, сразила Суджин наповал.
— Ну что ж, поздравляю тебя! Хорошенькую штучку выбрал. Может, хоть изредка вспомнишь обо мне да угостишь выпивкой! Пока!
И даже после того, как Суджин резко встала из-за стола и вышла из кафе, Ёнджун продолжал сидеть, оставаясь неподвижным, пока девушка не закончила рисовать. Немного погодя, под предлогом посмотреть, что там получилось, он подошел к ее столику.
Она, скромно улыбаясь, сказала:
— Благодарю вас! Я рисую иллюстрации к женскому журналу…
Представившаяся таким образом девушка была той самой Миён, позже ставшей его невестой.
Я спросил у Ёнджуна:
— Все-таки разница в семь лет, попотеть, поди, пришлось, чтобы добиться согласия на женитьбу?
— Да уж, нелегко было… Наверное, мое сильное желание и неудержимое стремление сделали свое дело: как грешники, что до последнего вымаливают у Всевышнего прощение, так и я страстно молил ее стать моею.
— А та женщина, Суджин? Что с ней?
— Даже и не спрашивайте. Мне тяжело думать об этом. Когда я вспоминаю о ней, мне кажется, уж лучше бы я всю жизнь прожил одиноким монахом при монастыре… Говорят, спилась она и умерла от цирроза печени.
На мгновение мне подумалось: неужто в этом мире не бывает так, чтобы все без исключения могли жить счастливой семейной жизнью?..
Суббота. После трех часов дня офис пустеет. Сторож с бренчащей связкой ключей обходит все помещения, чтобы удостовериться, не остался ли кто из сотрудников. Если в кабинете никого нет, он выключает свет, закрывает окна и уже после этого запирает входную дверь.
— Господин Ли, вы во сколько примерно пойдете домой? — проверяя запоры на окнах, спрашивает охранник у Кёнсика.
Сидящий за своим столом и пролистывающий вечерний выпуск газеты Кёнсик восклицает:
— А что, все уже ушли?!