— Вы и дальше будете продолжать в том же духе?
— А разве я не прав? Не любишь меня, вот и…
— Как раз наоборот. Люблю и хочу, чтобы ваша любовь ко мне сохранялась долго-долго, поэтому и оставляю загадочный уголок. И пускай мы супруги, все равно между нами должна сохраняться какая-то тайна, чтобы не приесться друг другу и сберечь ту любовь, которую мы испытывали в начале. Вот представьте, как в повседневной жизни я думаю про вас: вот обычный себе мужчина. А потом вдруг читаю один из ваших рассказов, удивляюсь: «Ну надо же, и как ему только могло в голову прийти такое!» — и в моей душе по отношению к вам просыпается какая-то интригующая новизна. В такие моменты я хоть и расстраиваюсь немного из-за того, что вы открываетесь передо мной совершенно в новом виде, словно бы совсем незнакомый человек, однако одновременно я начинаю испытывать к вам чувства, которые доселе были мне неведомы. И вот тут я спохватываюсь: чем же таким новым и загадочным я могу удивить вас и пробудить былую любовь? К превеликому своему стыду, я отдаю себе отчет, что, кроме моего бренного тела, больше и гордиться-то нечем. Ведь голова моя, как вы уже знаете, совершенно пуста…
— Ну и выдумала же такое — «совершенно пуста!». Это при таких-то умных мыслях!!!
В конце концов мне ничего не оставалось, как отступиться.
Впервые я увидел обнаженное тело своей жены спустя три года и несколько месяцев после свадьбы. Супруга попала под машину на дороге перед нашим домом. Без сознания ее доставили в больницу. Врач, указывая на окровавленную ногу жены, успокаивал меня: «Ничего страшного, всего лишь легкие повреждения». После чего распорядился приготовить ее к операции, для чего попросил медсестру раздеть супругу догола и переодеть в больничный халат.
Жена пришла в себя и с перекошенным от боли лицом сказала мне:
— Переоденьте меня, пожалуйста, сами. Я не хочу, чтобы меня видели другие.
И, пока я надевал халат на ее обнаженное тело, она сквозь стоны призналась:
— На самом деле, я всегда боялась, что когда-нибудь произойдет что-то нехорошее, какая-то катастрофа, и я стану калекой… Поэтому и переживала, что вы будете с сожалением вспоминать мое прежнее тело…
— Вот те и раз! Дожили, называется! Неужто только вот такое окровавленное тело можно безбоязненно выставить перед любимым мужем?!
— Спокойной ночи, мама!
— Спокойной ночи!
— Мам, увидимся во сне!
— Хорошо, до встречи во сне!
— Мам, а Дед Мороз обязательно принесет подарки?
— Коне-ечно! Обязательно принесет…
Так по очереди отвечая всем троим ребятишкам, укутавшимся в одеяла, Джоне вытащила из шкафа еще одно, ватное, и, свернув в длинный рулон, уложила в изголовье детей, ограждая их словно валом крепостной стены. В комнате сильно сквозило. Пол горячий, а носу зябко.