Паренек замотал головой:
— Не думаю. С каноником был настоятель монастыря Трех Святых. Слышали о Зарьиной пустыни? Вот!
Я недоверчиво хмыкнул. Архиепископ Ренмеля обладал достаточным влиянием, чтобы местные священнослужители согласились на время расстаться с нетленными мощами, но у его высокопреосвященства не имелось никаких причин хлопотать за монастырь, расположенный на территории Лорании, где духовная власть находилась в руках архиепископа Миены.
Что это — некие закулисные договоренности или политические уступки?
Служка неверно истолковал мою задумчивость и лихорадочно зашептал:
— Монастырь Трех Святых основан на месте, где погиб святой Рафаэль со товарищи!
Я отстраненно кивнул, поскольку прекрасно помнил историю о том, как вскоре после Дней гнева один из учеников Пророка с присными отправился нести свет истинной веры на этот берег Рейга, но пал в неравной схватке с отрядом имперских книжников. Тогда воссияло сразу четверо истинных праведников, поле боя стало святым местом. Мне доводилось там бывать, и более мощную энергетику я ощущал лишь в Сияющих Чертогах, да еще нескольких ренмельских храмах на том берегу Рейга.
Поблагодарив служку, я постоял рядом с Уве, а после окончания его транса нанял портшез и велел мускулистым носильщикам доставить нас на почтовую станцию. Там пригляделся к висевшей на стене карте окрестных земель и задумчиво огладил бородку.
— Думаете посетить этот монастырь в… как его?.. Зарьиной пустыни? — спросил Уве, которому я на обратном пути поведал о судьбе мощей.
— Если потом не заворачивать в Миену, крюк выйдет не такой уж и большой. Потеряем самое большее полдня пути.
— Лично я не откажусь посетить святое место, — сказал школяр, — но что скажет на этот счет маэстро Салазар?
Я рассмеялся и похлопал Уве по плечу.
— Уверят тебя, Микаэль возражать не станет. Надо будет только купить в дорогу побольше вина…
У маэстро Салазара мое желание посетить Зарьину пустынь понимания не нашло.
— Совсем сдурел? — округлил он глаза, узнав об очередном изменении планов. — Окстись! Святее понтифика тебе, один черт, не стать!
— Прикуси язык! — резко бросил я. — И думай, что, где и кому говоришь!
Микаэль фыркнул и потянулся за глиняным кувшином, налил в кружку вина и уже без былой экспрессии сказал:
— Сейчас слишком поздно. Засветло добраться не успеем. Не успеем — не успеем.
— Только полдень минул, — не согласился я с этим аргументом, взял с деревянного блюда запеченную луковицу, откусил, прожевал и решительно объявил: — Успеем!
Марта печально вздохнула и спросила:
— Но зачем, Филипп, нам туда ехать?