— Дела-дела! — присвистнул маэстро Салазар.
— Из-за чего сыр-бор? — спросил я. — Уве, ты ведь послушал, о чем люди толкуют?
Школяр смущенно покрутил головой:
— Ну, они ругались в основном, магистр. И были очень злы на школяров. Я не рискнул приставать с расспросами…
— Наверное, оно и к лучшему, — решил я после недолгих колебаний.
Маэстро Салазар хмыкнул и многозначительно произнес:
— А маркиза об этом ни словом не обмолвилась. — Он покрутил ус и добавил: — Странно-странно. Подозрительно!
— Она и не должна перед нами отчитываться, — заметил я и поднялся с табурета. — Давай-ка прогуляемся.
Микаэль кивнул:
— А давай!
— Мне с вами? — с надеждой уточнил Уве.
— Иди микстуры пей, — распорядился я.
— Да я…
— Бегом! — рыкнул на школяра маэстро Салазар и похлопал в ладоши. — Давай-давай!
Уве отошел к двери, развернулся и неуверенно попросил:
— Жезл верните.
— Еще чего удумал! — фыркнул бретер.
— Но…
— Проваливай!
Микаэль метнул в школяра грязное полотенце, и тот спешно юркнул за дверь. Я покачал головой:
— Не слишком ты с ним круто? Это его жезл.
— И его жизнь, — кивнул маэстро Салазар. — Все так. Но нравится он мне, пусть поживет еще.
— Не сгущай краски, — поморщился я.
Микаэль порывисто поднялся и раскинул руки.
— Посмотри на меня! — потребовал он. — Оцени мое эфирное тело!
Я рукой махнул:
— Брось!
— Нет, ты посмотри! — начал горячиться бретер и с силой врезал кулаком по раскрытой ладони. — Оно всмятку! Я перегорел! Мне уже при всем желании не выправить эфирное тело. И черт бы с ним, проживу как-нибудь, но я не просто лишился способностей и убиваю тех, кого пытаюсь лечить, на меня и самого теперь целительная магия не действует. — Он указал на лоб. — Видишь какой рубец остался? А у тебя за полдня порезы затянулись!
— Мы сейчас об Уве говорим, не о тебе и не обо мне.
— У пацана едва залечено проткнутое легкое! И залечено оно, заметь, магией. Если он в том же темпе продолжит гробить свое эфирное тело, то не доживет и до осени. Рана просто откроется, а там у него еще и легочная артерия повреждена ко всему прочему.
Маэстро Салазар понимал в целительстве куда больше моего, так что я оспаривать его мнение не стал и лишь спросил:
— Ничего нельзя сделать?
Бретер пожал плечами, налил в кружку вина, выпил.
— Самоконтроль, — произнес он после этого. — Полностью отказываться от тайного искусства нельзя, но надо знать меру. Меру-меру. Понимаешь?
— Да чего тут не понять? — хмыкнул я и предупредил: — Встретимся на конюшне. — А сам поднялся в комнату, прихватил трофейный пистоль, отыскал Уве и погнал того обратно в подвал.