– Шок, я думаю, со временем у него пройдет. Так что заговорит, никуда не денется.
– Как сказать, учитывая то, что парализованным он остался навсегда.
– Ну знаешь, человек ко всему привыкает.
– Ты это сейчас серьезно? – Реваев иронично улыбнулся. – Я что-то очень в этом сомневаюсь.
– Перестань, если честно, то я и думать об этом не хочу. – отмахнулся Карнаухов. – Слушай, ко мне же сегодня утром заходил Загурский. Жаловался на тебя, между прочим.
– Между чем – прочим? – Нервным движением Реваев снял очки и, близоруко прищурившись, уставился на начальника следственного управления. – После того как он бездарно провел обыск на квартире Фомина, у него еще хватает наглости жаловаться?
– А он, Юра, утверждает, что обыск делали на основании данных, предоставленных тобой. И данные эти не подтвердились.
– У меня были показания свидетеля, о которых я счел нужным поставить в известность следователя Загурского, ведущего дело о коррупции в мэрии, – сухо отозвался Реваев. – Я сделал что-то неправильно?
– Не кипятись, Юра, – поморщился Карнаухов. – Что у тебя было? Как я понимаю, показания одной девчонки, полученные со слов другой девчонки. По сути – ничего. И ты это должен был понимать, поскольку, когда такой человек, как ты, с опытом и авторитетом в нашей организации, приходит к такому человеку, как Загурский, у него срабатывает рефлекс. Он встает в стойку.
– И бежит, высунув язык, – усмехнулся Реваев.
– Бежит, Юра, бежит. Хорошо, что он хотя бы бегать умеет, в наше время это уже редкость. Получил ты информацию по Фомину, надо было прийти сначала ко мне, посоветоваться, а не вываливать ее на голову этому Загурскому. А так, что получается, мы у приличного человека провели обыск, не имея к этому веских оснований, и, что самое плохое, ничего не нашли, только все плинтуса поотдирали. Между прочим, руководство Фомина уже звонило шефу, – Карнаухов многозначительно постучал пальцем по столу, – и не только нашему.
– Кто бы сомневался.
Генерал пропустил мимо ушей реплику Реваева.
– Юра, понятно, что странно слышать такие слова от меня, особенно тебе, но людям надо верить. Хоть иногда. Не все же, в конце концов, воруют, даже в мэрии.
– И ты думаешь, Фомин один из этих агнцев божьих?
– Ничего я не думаю. Я с утра отправил Загурского к Фомину приносить извинения, а заодно узнать, может, чем помочь надо, плинтуса какие обратно приколотить, или чего они там еще оторвали. Кстати, почему ты говоришь, что обыск был бездарным?
– Потому что он был, – хмуро отозвался Реваев. – Сейчас объясню. Группа Загурского задержала с поличным зама Фомина, который тут же дал показания, что деньги предназначались шефу. Что надо было сделать? Правильно, пообещать что-нибудь задержанному, надеть на него микрофон и отправить на встречу с Фоминым. Все это надо было делать сразу же после задержания. Вместо этого задержанного увезли на допрос в управление, потеряли время, а затем покатили в квартиру Фомина, ожидая найти там миллионы в тумбочке. Это – верх непрофессионализма, Илья, и ты должен это понимать. Даже сам Фомин это сразу понял.