Владимир отодвинул один из стульев с противоположной стороны приставного стола, за которым сидел здоровяк, и уселся напротив.
– Майор Мясоедов, – удостоверение мелькнуло перед лицом Валеева, – мы с тобой вроде как коллеги, так что давай мудрить не будем. Я задаю вопросы, ты мне на них даешь конкретику. Будешь лить воду, особенно мутную, будем уже в моем кабинете разговор продолжать. Ну как, погнали?
– Попробуем, – пожал плечами лейтенант.
– Для затравки вопрос простенький. Где ты, юноша, был девятого сентября в половине третьего днем ну и плюс-минус два часа в каждую сторону?
– Девятого, – наморщил лоб, вспоминая, Владимир.
– Ты так сильно не напрягайся, – посоветовал Мясоедов, – тебе ведь родители уже звонили, я думаю, предупредили, что разговор будет. Так что ты уже все по минутам разложить должен был. Рассказывай!
– Да нечего мне рассказывать. – Валеев откинулся на спинку стула. – Девятого утром я с суточного дежурства сменился. Часов в одиннадцать домой приехал, перекусил малость, да и спать завалился на весь день.
– Давай, давай, – подбодрил его Жора, – следующий вопрос ты и так знаешь.
– Кто может подтвердить? Никто не может, я один живу.
– Это хорошо, это, парень, очень хорошо, – кивнул Мясоедов. – Вот смотри, что у меня есть. Есть пассажир, у которого в наличии мотив для убийства, это раз, – майор начал загибать пальцы, – алиби у него отсутствует, это два. А еще, ко всему прочему, этот пассажир прошел специальную подготовку и неплохо владеет оружием. Ты чуешь, лейтенант, чем это пахнет?
– И чем же? – Валеев из последних сил пытался казаться невозмутимым.
– А пахнет это поощрением от руководства. Мне, естественно, – ухмыльнулся Жора, – за грамотно проведенные оперативные мероприятия, приведшие к обнаружению опасного преступника. Что ты глазами хлопаешь? Или думаешь, что грамотный следователь под эти основания не найдет пару косвенных улик? Найдет, еще как найдет!
– Кто бы сомневался, – пробормотал начавший бледнеть Валеев.
– А ты и не должен сомневаться, – с усмешкой пробасил майор, – ты же оперативник. Ты должен верить в нашу правоохранительную систему. Ладно, – лицо Мясоедова вновь стало серьезным, – тебе, парень, до того, чтобы по делу подозреваемым пойти, не шаг – полшага осталось. Ты мне хоть что-то скажи такое, чтобы я попытался немножечко тебе поверить.
Некоторое время Валеев сидел молча, подперев подбородок кулаками и разглядывая гладкую, зеркальную столешницу.
– Камеры, – наконец произнес он, – у нас в доме на каждом подъезде камеры висят, на нашем тоже. Там по-любому видно, что я в подъезд заходил, а потом уже только часов в восемь вышел.