Узкие джинсы срезать не так удобно, но секунд через пятнадцать и они падают на пол, вместе с бельём. Что интересно, сама девушка пока молчит. Начинает говорить, когда оглядываюсь в сторону кухни, прикидывая, что можно использовать в качестве смазки.
- Я сделаю всё, что угодно, только не убивайте. Они меня заставили в этом участвовать.
Бросив быстрый взгляд в сторону пленных, отмечаю искреннее изумление на лице обоих родителей. Либо удивлены тем, что дочка даже не пытается спасти их самих, либо способом, который та выбрала для сохранения собственной шкуры.
Схватив за волосы, ставлю её на колени и молча расстегиваю штаны. Секунд через десять уже насаживаю её голову на член. Что занятно - она даже пытается работать языком и судя по отсутствию рвотных позывов, вполне привыкла к тому, что её дерут в глотку. Не знаю, сколько мы там пролежали в больнице и какой период времени у меня не было секса, но заканчиваю уже через несколько минут. Застёгиваюсь и снова поднимаю её за волосы, укладывая лицом в стол.
Ловлю на себе нетерпеливый взгляд Толста и киваю ему в сторону кухни.
- Найди что-то для смазки.
Парень стремительным шагом удаляется. Когда возвращается назад, таща в руках блюдце с частично растаявшим сливочным маслом, отхожу в сторону от девушки. Толста дважды приглашать не надо - он сходу начинает пристраиваться.
А я шагаю к пленным, на ходу отмечая, что Инса старается не смотреть на происходящее. Вот Аньра наоборот, внимательно наблюдает. Нестор кажется слегка смущённым, но на голую девушку тоже поглядывает.
Остановившись напротив пленников, излагаю им свою мысль.
- Ваша дочь будет отрядной подстилкой, пока не надоест или перестанет стараться. Можем потрахаем её, а потом продадим тем самым селянам, которым вы сбывали остальных девушек. Или отдадим кому-то даром. В любом случае, она закончит блядью с раздолбанными дырками, чей желудок успел переработать массу спермы. Когда будете подыхать - не забывайте об этом.
Лица у обоих вытягиваются. Сложно сказать из-за какой именно части - о судьбе ожидающей дочь, или из-за упоминания их скорой судьбы. В любом случае, следующие десять минут, эта парочка наблюдает, как Толст ожесточённо имеет их дочь в обе дырки. Когда заканчивает - девушку оставляем валяться на полу, а эту пару выволакиваем на задний двор. Ярость внутри чуть утихла, поэтому просто перерезаю им обоим глотки в дальнем углу двора, оставив трупы валяться на земле. Оба пытаются убедить меня оставить их в живых, но я даже не вслушиваюсь в словесный поток, которые те извергают. Вместо гнева и желания рвать всё зубами, внутри появляется жуткая усталость. А ещё чувство голода.