— Конечно, такое может случится, но, чем раньше мы заявим претензии на Корею, тем лучше. Пока наш флот на Тихом океане гораздо сильнее японского. Вот во время инцидента в Оцу[25] два года назад два наших крейсера утопили бы весь японский военный флот, чего и боялись японцы, вот тогда и надо было ставить вопрос о занятии нами Мозампо в качестве жеста доброй воли микадо для заглаживания инцидента,[26] впрочем, времени прошло немного, еще ничто не забылось.
— Все-то у вас легко выходит, князь, а деньги где на все взять? — напомнил министр финансов об извечной проблеме российского бюджета. — Да и помните, во время благотворительного бала мы с вами слегка обсудили это, государственный долг, золотой стандарт и еще кое-что на эту тему.
— Как не помнить, Сергей Юльевич! Денег действительно в казне нет… Значит надо их откуда-то взять и желательно не влезать в этом в иностранные займы. Долг, как известно платежом красен!
— Хорошо, а откуда бы ты, купец их взял, если бы имел полномочия? — спросил царь, слушая нашу пикировку с министром финансов и будущим премьером.
— Государь, я очень уважаю таланты Сергея Юльевича, он специалист в области железнодорожного строительства и в этом на голову выше меня, но если бы у меня были полномочия я бы попытался изыскать деньги внутри страны. Знаете государь, сколько золота в кубышках наших купцов, особенно старообрядцев и они не спешат вкладывать его в государственные проекты. Вот оттуда бы я их и взял – из кубышек Морозовых, Рябушинских и иже с ними, а вовсе не прося у Ротшильдов под грабительский процент и давая возможность Франции потом вертеть нами как она захочет.
— Что же, ты предлагаешь потрясти купцов за мошну? — усмехнулся царь двусмысленной шутке. — Ты же сам из старообрядческой семьи, из раскольников, а теперь предлагаешь их обидеть? Не сам ли недавно просил дать им больше воли!
— Вот сейчас, ваше величество, когда старообрядцам дали возможность молиться по-своему, хоть и на Амуре, самое время привлечь деньги их богатых единоверцев – мол, надо облегчить переселение братьев на Дальний Восток, проинвестируем, то есть, вложимся в дело строительства Великого пути на Восток, господа купцы и промышленники! Уверен, царю, который дал им послабление, они не откажут, дураков среди них нет.
— Что же, купец, может ты и дело говоришь, надо подумать над этим.
Потом мы пошли есть уху, жареного линя в ароматных травках (все же линь отдает тиной, но царский повар сделал так, что это было совершенно незаметно) и карасей в сметане. Я заметил, что Витте надулся на то, что я поставил под сомнение его стратегическое мышление и финансовые таланты, а, собственно, кто он есть – железнодорожник и все… Я-то, хоть и не железнодорожник, не финансист и не военный стратег, но силен послезнанием, хотя, не факт, что дедушки из Госсовета выскажутся за мои идеи, вот адмиралы точно будут за Мозампо, но тут осторожный Гирс, несомненно, подгадит, уж очень он всего побаивается.