— А как насчет доктора Скарпетты?
Марино весь напрягся и ушел в себя, как это всегда случалось с ним, когда речь заходила о Скарпетте.
— Мне пора в морг, — бросил он.
— Пока еще нет, — пошутила она.
— Мне не до шуток. Я расследовал дело, а меня отстранили. Последнее время такое происходит со мной постоянно.
— Это доктор Скарпетта отстранила вас?
— Она не успела. Я сам не стал участвовать во вскрытии, потому что кое-кто пытается меня в чем-то обвинить. Не хочу злоупотреблять служебным положением, и без того ясно, отчего умерла эта дама.
— А в чем вас обвиняют?
— Меня всегда в чем-нибудь обвиняют.
— На следующей неделе мы поговорим о ваших параноидальных идеях. Это тоже связано с выражением вашего лица, уж поверьте мне. А Скарпетта не замечала этого выражения? Уверена, что замечала. Обязательно спросите ее.
— Все это бред собачий.
— Вы помните наш разговор о сквернословии? Мы же с вами договорились. Сквернословие — это способ выразить подавленные эмоции. Я же хочу, чтобы вы рассказывали мне о ваших чувствах, а не выражали их.
— Я чувствую, что это бред собачий.
Доктор Селф снисходительно улыбнулась, словно перед ней был непослушный ребенок.
— Я к вам хожу не для того, чтобы слушать про выражение моего лица, которого на самом деле нет.
— Почему бы вам не спросить про него Скарпетту?
— Я чувствую, что это не ее собачье дело.
— Давайте обсуждать проблемы, а не выражаться по их поводу. Очень удачная фраза. Надо сделать ее девизом радиопередачи. «Давайте обсудим» с доктором Селф.
— Так что же случилось сегодня? — спросила она Марино.
— Вы серьезно? Я обнаружил старуху, которой выстрелом разнесли всю голову. Угадайте, кто будет следователем?
— Наверно, вы, Пит.
— Как бы не так. Раньше-то, конечно. Я же вам рассказывал. Я был следователем по убийствам и помогал доку. Но сейчас я смогу вести дело, только если мне поручат это правоохранительные органы. А Реба черта с два захочет это сделать. Сама она ни хрена не смыслит, но у нее на меня зуб.
— Насколько я помню, вы ее тоже не слишком любите, потому что она неуважительно к вам относится и старается унизить.
— Какой детектив из этой телки?! — воскликнул он, побагровев.
— Расскажите об этом поподробнее.
— Я не могу рассказывать о своей работе. Даже вам.
— Я не спрашиваю вас о конкретных делах и расследованиях. Вы можете не беспокоиться. Все, что здесь говорится, никогда не покидает пределы этой комнаты.
— Если только не попадает на радио или в ваше новое телевизионное шоу.
— Но мы сейчас не на радио и не на телевидении, — с улыбкой сказала доктор Селф. — Хотя, если хотите, я могу пригласить вас в свои передачи. Вы гораздо интереснее доктора Эмоса.