В луче фонарика появился паук, закрывавший всю его ладонь. Так близко он его еще не подносил. Темный силуэт застыл в нескольких дюймах от ее лица. Он посветил на ножницы, которые положил на матрас чуть раньше.
— Проси прощения, — опять повторил он. — Ты сама во всем виновата.
— Прекрати творить зло, пока еще не поздно, — ответила Эв.
Он подтолкнул ножницы поближе к ней.
Может, он нарочно провоцирует ее? Она с трудом различала их даже при свете фонаря. Эв опять прислушалась, надеясь услышать голоса мальчиков и Кристин. Паук у ее лица казался ей большим расплывшимся пятном.
— Ничего этого могло и не быть. Ты сама навлекла на себя несчастье. А теперь пришел час расплаты.
— Еще не поздно все исправить, — твердо сказала она.
— Тебя постигнет кара. Проси прощения.
Сердце у нее заколотилось. От ужаса к горлу подкатила тошнота. Но она не будет просить прощения, она не совершила никакого греха. Если она попросит прощения, он ее убьет. Она подсознательно чувствовала это.
— Проси прощения!
Она продолжала упорствовать.
Он приказывал ей просить прощения, а она сопротивлялась. Потом начала молиться. Эта безмозглая дуреха молилась своему ничтожному божку. Если бы ее Бог чего-то стоил, она бы не оказалась на этом матрасе.
— Мы сделаем вид, что ничего не произошло, — хрипло сказала она.
Он видел, что она умирает от страха, и снова требовал, чтобы она просила прощения. Молитвы не очень-то прибавили ей смелости. Паук поверг ее в ужас. Ноги ее так и подскакивали на матрасе.
— Бог тебя простит. Если ты раскаешься и отпустишь нас, он тебя простит. Я не буду звонить в полицию.
— Конечно, не будешь, и никому ничего не скажешь. Тех, кто болтает, постигает кара, такая страшная, что ты и представить себе не можешь. Его зубы могут прокусить палец до самого ногтя. Некоторые тарантулы могут жалить по многу раз.
Паук уже почти касался ее лица. Она отдернула голову.
— Они не перестают жалить, пока их не оторвешь. Если он перекусит тебе артерию, ты умрешь. А если выстрелит волосками в глаза, ты ослепнешь. Это очень больно. Проси прощения.
Той девушке Свин тоже приказал просить прощения. Он вспомнил, как закрыл старую деревянную дверь с облупленной краской, вспомнил матрас на грязном полу. В его ушах все еще стоял скрежет лопаты, роющей землю. Он ведь велел ей молчать после того, как сделал это. Предупредил, что тех, кто болтает лишнее, Бог сурово наказывает.
— Моли о прощении. Бог простит тебя. Проси прощения!
Он направил ей свет в глаза. Зажмурившись, она отвернула лицо, но он продолжал светить. Такая не заплачет.