— Она до сих пор не попросила прощения.
— Еще не время. Ты не забыл принести краску?
— Она в машине. Осталась там с прошлого раза.
— Принеси. Надо сначала все подготовить. А ты теряешь голову и творишь неведомо что. Ты же знаешь, что нужно делать. Не огорчай меня.
Она подплыла ближе. Коэффициент умственного развития у нее не меньше ста пятидесяти.
— У нас осталось мало времени, — заметил Свин.
— Ну что бы ты делал без меня? Не огорчай меня больше.
Доктор Селф сидела за письменным столом, ее взгляд скользил по поверхности бассейна. В среду утром она приезжала на студию для подготовки к выступлению. Сейчас она говорила по телефону, и, если бы ее не поджимало время, разговор этот доставил бы ей величайшее наслаждение — по причинам, о которых она предпочла бы умолчать.
— Не могу сказать вам точно, — решительно произнесла она.
— Нет никаких сомнений, что это вы прописали Дэвиду Лаку риталин гидрохлорид.
Доктор Селф невольно вспомнила Марино и все, что он говорил о Скарпетте. Но ее не так-то просто обескуражить. Сейчас она чувствовала неоспоримое превосходство над этой женщиной, которую видела лишь однажды, но слухи о которой доходили до нее постоянно.
— По десять миллиграммов три раза в день, — настаивала Скарпетта.
Голос у нее был усталый и какой-то подавленный. Возможно, она нуждалась в помощи доктора Селф, которую, кажется, та уже предлагала ей, когда в июне они встретились на обеде, устроенном академией в честь прославленной докторши.
— Успешные профессионалки с высоким уровнем мотивации, такие, как мы с вами, не должны забывать о своем эмоциональном климате, — сказала она Скарпетте — они столкнулись в дамской комнате.
— Спасибо за ваши лекции. У наших студентов они пользуются большим успехом, — ответила тогда Скарпетта.
Доктор Селф видела ее насквозь. Такие, как эта дамочка, всегда избегают психоанализа или всего того, что может выявить их скрытую уязвимость.
— Уверена, что они будут для них полезны, — продолжала Скарпетта, столь тщательно намыливая руки, словно готовилась к операции. — Мы рады, что вы нашли время посетить нашу академию.
— На самом деле вы этого не думаете, — заявила ей в лоб доктор Селф. — Большинство моих коллег в медицинском мире свысока смотрят на частнопрактикующих врачей, ведущих передачи на радио и телевидении. Но они попросту нам завидуют. Мне кажется, добрая половина тех, кто меня критикует, душу бы продали дьяволу, только чтобы оказаться в эфире.
— Вероятно, вы правы, — согласилась Скарпетта, вытирая руки.
Это замечание можно было толковать по-разному: доктор Селф могла быть права в том, что большинство медиков смотрят на нее свысока; или в том, что критикуют ее из зависти; или в том, что все это ей только кажется, а на самом деле никто ей не завидует. Потом она много раз возвращалась к этому замечанию, но так и не смогла понять, что оно означало и не содержалось ли тем хитро завуалированного оскорбления.