Агата медленно поднялась, отошла на пару шагов, не сводя пристального взгляда.
Я щёлкнул пальцами.
— Удобно, да? Устроиться в корпус, соблазнить неумелого мальчишку, подбадривать, давать дельные советы, а параллельно сливать всю информацию, полученную во время секса, своему мужу. Он как, в курсе был?
— Небольшие издержки профессии, — глухо отозвалась девушка. Я рассмеялся.
— Молодцы, что сказать. Хороша семейка. Вот только я убил Орлова полтора часа назад. Стёр в порошок, предварительно вырвав сердце. Как думаешь, что я могу сделать с предателем?
Она моргнула. Страх в глубине глаз перерос в животный ужас.
— Не надо! — крикнула Агата, отшатнувшись, оступилась, упала на пол. Попятилась. Я остался на месте, глядел на неё с жалостью и презрением. Осознав, девушка застыла. А затем разрыдалась.
Я выдернул иглу, залепил пластырем, поднялся. Глянул на часы — половина седьмого. Направился к выходу.
— Твою дальнейшую судьбу решит полковник Лисицын, — тихо поведал, остановившись рядом с Агатой. — И, поверь, в отличие от меня, он сентиментальности не подвержен. За разглашение тебя ждут меры. Прощай.
Лёгким шагом я вышел в коридор, не оглядываясь пошёл прочь. Саднила в груди зияющая пустота.
Хотелось кричать, ломать, рушить, но я только крепче закусил губу. Капелька крови покатилась по подбородку.
Жизнь — не сказка, в которой у взрослых бывают лёгкие и приятные отношения. И я в очередной раз в этом убедился.
Пустота молчала, ей вторила отсутствием мыслей голова. И я знал лучший способ занять себя.
Развернувшись, направился в тренировочный блок.
Порыв ветра швырнул в лицо горсть листьев, растрепал волосы, злорадно взметнул полы рубахи и исчез.
Я стоял на мрачном ночном кладбище. Яркий диск Луны освещал местность вокруг: неровные ряды крестов, надгробий и других могил, как очень старых, со стершимися именами, так и свежих. Впереди, метрах в ста, над всем этим возвышался мавзолей. Или собор. Одноэтажное здание готических форм с витражами, двустворчатыми дверьми и небольшим крыльцом. Я не увидел ни единого колокола. Значит, место погребения. Но чьё?
Медленным шагом направился к сооружению, попутно прислушиваясь. Тишина. Только где-то вдали ухает ночная птица, да проказник-ветер вновь очнулся ото сна: играет листьями, треплет кроны деревьев, холодом лижет нос.
Шмыгнув, я улыбнулся. Да, давненько не доводилось бывать на кладбищах.
Остановившись перед собором, взглянул наверх. Прямо над дверьми, выбитый в стене, находился символ. Узорчатый щит, по центру которого — летящий ворон, объятый пламенем, а над ним закрытый глаз с тремя лучами.