Стоянка нас встретила дружным сонным сопением во все дырочки нашей ездовой скотины. Да, кони проснулись и затревожились, когда Гарик на посадку зашел. А вот Гуля с Потапычем хоть бы хны. Ну, груллатка моя еще один глаз приоткрыла, убедилась, что это мы, да обратно закрыла. Возле сухого куста лежала горка из нескольких заичьих тушек. Ну, будем считать, что заичьих. Зверушки были покоренастее, помускулистее наших, сибирских ушастиков, да и не такие ушастики. Но в целом, родственные связи у зверушек обнаруживались.
— Ну что, кто еще не напотрошился? — спросив, оглядел я компашку.
Эдюффт еще раз сблеванула и отключилась. Покачав головой, я наломал на скорую руку хвороста с куста и поджог кучку дровишек заклинанием огнемета. И поскольку все сидели хмурые и не желали разделывать тушки, я бросил к дичи мешок с Ктулхой, приказав тому ужинать. Кальмара уламывать не пришлось, и он аппетитно захрустел заячьими косточками, утянув к себе в мешок сразу две тушки. Я же, раз уж никто разницы не ощущает, сотворил легкий ужин без мяса. Огурчики, помидорки, вареные куриные яички. Подумав, добавил большую миску картофельной пюрешки. И набор одноразовых ложек-вилок.
Но все все-равно сидели хмурые и к еде не очень были расположены. Я подумал, что дело в том, что все забрызганы кровью и потрохами псоглавцев. Поэтому прошелся по отряду и «Великим творением» очистил всех от грязи. Сразу стало заметно легче дышать. До этого момента то мы все немного принюхались, не замечая вонищи. А вот ужин уже пришлось переделывать. Пока стоял, пропитался этой трупной вонью. Но аппетита все-равно ни у кого особо не было. Да и трясло народ малость. Да и меня, чего уж греха таить.
Доброслав, мужик опытный, сказал, что щас всех расслабит, и, наполнив котелок вином из бочонка, поставил тот на огонь, после чего достал из своего походного мешка небольшие мешочки и насыпал оттуда каких-трав и порошков в винишко. Глинтвейн, однако! Я подошел и, понюхав, сотворил пару зерен гвоздики и пару палочек корицы. Протянув приправки богатырю, я спросил, можно ли добавить, или у него какое-то зелье алхимическое варится. Тот понюхал, подумал и дал добро. Спросил, не могу ли я еще и меда душистого пару ложек создать. Я сказал, что могу и сотворил небольшую пластиковую баночку меда, как в магазинах продают. И пока Доброслав там химичил с котелком, я насоздавал термокружек. Чтоб напиток быстро не остывал, да не обжигаться. Да и не было такого количества кружек у нас с собой, все с фляжек пили.
Хороший глинтвейн получился у мужика, стоит отметить! Отлично расслаблял и успокаивал нервы. Даже пигалице налили. Это не бухло в данном случае, а лекарство. Постепенно все расслабились и захмелели. И начали устраиваться на ночлег. Времени то уже было далеко за полночь. Очередную волну уважения от богатырей я получил, когда те разглядели, кто у меня в качестве питомцев. Ну, если быть более точным, то конкретно за Потапыча. А уж когда увидали, что я чуть ли не в обнимку с ним сплю, без страха за собственную шкуру, то и вовсе сказали, что у меня каменная борода. Это типа стальных яиц у нас.