Взрывы со стороны горы начинали раздаваться чаще и с каждым разом всё громче. Словно источник приближался. После очередного, я озадаченно спросил:
– Если вы ничего нового не нашли, пока я валялся в больнице, то что это сейчас так упорно разрабатывают?
Евгений Артёмович вздрогнул, как от удара по лицу, и побледнел.
– Так это… Команд на новую разработку не давали, – запинаясь, ответил он. – Это не наши.
Я хмуро уставился на него, но промолчал. Это шутка? Чьи же это взрывы тогда?
И взрывы ли?
– Ладно, Евгений Артёмович, – сказал я, потирая веки. – Вы не волнуйтесь. Я сейчас к шефу скатаюсь. Он меня вызывал. Заодно узнаю у него всё.
– А, точно. Там же приехала важная шишка. Глава компании, – сказал Евгений, постукивая карандашом по бумагам. – Говорят, суровая дама.
– Дама, значит… – пробормотал я.
Мы попрощались, и я покатился к выходу.
Чем дальше я продвигался по аллее, тем меньше мне нравилось то, что я видел.
Туман стал гуще. Он сбивал все звуки, кроме каменного грохота, в невнятное бульканье. Словно мы хлопья в большой тарелке, а туман – воздушное молоко, трепетно обхватившее нас со всех сторон.
Близился обед, но я никого не видел. Лишь иногда рядом бесшумно пробегали люди. Только оранжевые робы мелькали в белом мареве.
Слышал бы я, если б они при этом кричали?
От зданий остались лишь неясные контуру. Я вдруг осознал, что не понимаю, где я. На коляске можно крутить колёса целую вечность и не проехать даже ста метров.
Я повернул к краю аллеи, чтобы рассмотреть ближайшее здание. Мне бы помог любой ориентир, но я не ожидал найти людей.
Сначала я обрадовался. А затем присмотрелся.
Шесть человек стояли лицом к стене, на разном расстоянии друг от друга. Ещё трое таким же образом у деревьев. Никто не двигался и, казалось, даже не дышал.
И ближе всех стоял Славик.
– Парни? – неуверенно окликнул я.
Какого лешего тут происходит?
С очередным каменным грохотом пришёл порыв ветра. С большим трудом, но он оттащил часть жадного тумана. На мгновение стали видны остальные здания.
И люди, стоявшие у стен и деревьев.
Сотни отвернувшихся людей.
Туман лениво вернулся на место. А с ним в голову ударила жгучая паника. Что происходит? Это какое-то шахтёрское мероприятие, о котором я не знаю? Ритуал?
Так, погоди-ка…
– Слава, это какой-то языческий ритуал? – с надеждой обратился я к приятелю. – Горные боги? Все дела?
Слава молчал и не двигался. Только сейчас я с ужасом заметил, что он не просто вплотную стоял к дереву, а вжимал лицо в его кору. По стволу бежала кровь, почти доставшая до земли.
Я попытался подкатиться, чтобы дёрнуть Славу посильнее. Ударить по ноге, чтобы он упал. Сделать, хоть что-то. Но я даже не смог подобраться. Бордюр оказался слишком высок, чтобы заехать на инвалидной коляске. Я едва не перевернулся, пока пытался.