Зато после того, как государыня отужинала, меня ждал приятный сюрприз.
– Ты сегодня пойдёшь в купальни? – спросила меня Чжу, когда мы убирали со стола.
– В купальни? А нам в них можно пойти?
– Да. Как раз сегодня там свободно, день для прислуги, но к вечеру остались только мы. Усин и Мон пойдут сейчас, а мы с тобой можем сходить после того, как её величество отойдёт ко сну.
– Давай! – с энтузиазмом согласилась я.
Когда мы вышли, уже почти стемнело, но, как и во дворце, развешенные всюду фонарики давали достаточно света. До купален мы добрались без приключений, но перед самым входом во двор меня вдруг окликнули:
– Барышня Тальо! А, барышня Тальо!
Я оглянулась. Из подступавших к самым стенам зарослей бамбука вылез Аль Широнг.
– Что вам? – не слишком любезно осведомилась Чжу.
– Поговорить бы надо. Да не с вами.
Чжу посмотрела на меня. Я пожала плечами:
– О чём?
– Я прощения хотел попросить, – Широнг глянул на Чжу. – Сестрёнка Луй Чжу, может, дашь нам перемолвиться в четыре глаза и два языка?
Чжу хмыкнула.
– Тебя подождать? – спросила она меня.
– Я скоро приду, – ответила я. Из-за ворот доносился женский говорок, видимо, банщиц, так что я не испытывала никаких опасений, оставаясь с гвардейцем наедине.
– Вы что тут, меня караулили? – спросила я, когда Чжу исчезла за воротами.
– Есть такое дело. Сегодня сюда все комнатные девушки переходили, но банщицы подтвердили, что вас не было. Я и решил подождать.
– Ну, вот, вы меня дождались.
– Угу, – он кивнул и набрал в грудь воздуха. – Простите за то, что так некрасиво тогда получилось. Ну да, прихвастнул я, что смогу вас привести, и всем ребятам посмотреть на вас захотелось…
– И, думаете, мне приятно чувствовать себя обезьяной в клетке на ярмарке?
– Нет, наверное… Я не подумал. Но ничего такого я про вас не говорил, вы не подумайте. Просто… – он неловко развёл руками. – Не серчайте, в общем. Вот, возьмите. Я правда не хотел злого.
В его протянутой руке маленький красный сверточек.
– Что это?
– Лента. Настоящая, шёлковая.
Я уже открыла рот, чтобы отказаться… но у него был такой покаянный вид, что мне стало его немного жаль. Человек принёс, постарался… Возможно, купил за свои кровные. И, в конце концов, лента – не великий подарок. И едва ли настолько ценный, чтобы к чему-то обязывать.
– Ладно, – я взяла красный скаточек. – Я не сержусь. Просто не делайте так больше.
Он заулыбался.
– А ещё не придёте, барышня? Нет, нет, не к казармам, – торопливо добавил он, увидев выражение моего лица. – Просто… ну, поболтать немного. Послушаете всё-таки «Лагерь у Красной скалы», а?