Потом, когда вернулись в Одессу, мы прочли в газетах подробности нашего кораблекрушения.
...«Пароход «Чичерин», на котором возвращалась из Турции советская спортивная делегация, из-за шторма продвигался настолько медленно, что у него истощились запасы топлива. Высланный навстречу «Чичерину» ледокол «Торос» из-за шторма вынужден был вернуться обратно в Одессу. В связи с этим Черноморское пароходство по радио предложило «Чичерину» зайти в румынский порт Констанцу для бункеровки».
«Сегодня в 4 часа утра «Чичерин» штормом был выброшен на мель в 10 милях к северу от Констанцы. Пароход находится на песчаном грунте и прикрыт от ветра. Непосредственная опасность не угрожает».
«Несколько улучшившаяся погода дала возможность «Торосу» сегодня на рассвете выйти к месту аварии «Чичерина». Ввиду этого капитан «Чичерина» отказался от предложенной румынскими властями помощи».
В газетах была помещена информация, переданная по радио с парохода:
«Борт парохода «Чичерин» (по радио от нашего спец. корр.) Сидим на мели близ Констанцы. Ждем посланную помощь. Ловим перепелов, садящихся на пароход. Наш спортколлектив по-прежнему шутит, веселится, уверены, что все кончится благополучно. Лев Кассиль».
Да, теперь, когда мы прочно сидели на мели, никто уже не сомневался, что все кончится благополучно.
На календаре 5 ноября. Послезавтра праздник. Ждут ли они нас там? Думают ли о нас? Скорее бы сняться с этого проклятого мыса!
Наконец показался «Торос». Новое осложнение. Волна спала, и ледокол подойти к нам не может. Мелко, а троса, чтобы стащить нас с мели, не хватает. Вот уж действительно: близок локоть, да не укусишь.
Прибыл из Констанцы румынский катер, зафрахтованный специально для перегрузки людей с «Чичерина» на «Торос», и началась новая страда. Для катера волна большая: катер прыгает где-то внизу у нашего борта, как поплавок от удочки, и даже когда его поднимает волна, трапа не хватает.
Спортсмены образовали живой конвейер для погрузки людей и багажа с «Чичерина» на катер и с катера на «Торос». Все было славно организовано.
— Мой чемодан! Мой чемодан! — вдруг раздался отчаянный вопль нашего доктора Дешина. Кто-то уронил в море чемодан, который, вместо того чтоб утонуть, поплыл по волнам.
«Едва ли кто-либо из нас вспомнил о своем чемодане ночью, — подумал я. — Это хорошо, вещи снова приобрели ценность в нашей жизни».
Чемодан выудили, доктор успокоился. Теперь нам предстояла сложная операция — перегрузить на катер старушку англичанку. Она стояла на палубе, и ее пергаментное лицо не выражало никаких эмоций. В старомодной шляпке с наколкой, в бурнусике, отделанном мехом, в замшевых ботинках на высоких каблучках, она, казалось, сошла со страниц романа Шарлотты Бронте.