– Не вспомнил? – от вкрадчивого голоса Эли Барлаф затрясся. – Нет? Как жаль. Видимо, твоя память нуждается в дополнительном стимуле, – чертя кровавую дорожку на второй щеке, наигранно-разочаровано протянула она.
Скрюченные пальцы «братца» бессильно скребли по ее запястью в попытке оторвать душащую его руку, но Эллия с легкостью удерживала его, нанося все новые узоры на залитое кровью лицо.
– Я могу долго растягивать удовольствие, – прошептала она, склонившись к самому уху. Ее слова с трудом пробились в замутненное болью сознание Барлафа, и, когда Эля в очередной раз приблизила кинжал к рассеченной коже, он еле слышно прохрипел:
– Остановись… Я не знаю, где отец, – он кое-как облизал пересохшие губы. – Он просто ушел. Все, что я слышал, – это название таверны, в которой он пропадал, – по его щекам, смешиваясь с кровью, текли слезы жалости к себе. – «Бешеный кабан». Это все.
Выпрямившись, Эля с насмешкой посмотрела на жалкое подобие мужчины перед собой и, вытерев кинжал о грязное одеяло, с лязгом задвинула его в ножны:
– Трус! Недолго же ты выдержал! – презрение в голосе Эллии заставило Барлафа вздрогнуть.
Отряхнув маску от пыли, девушка надела ее и, бросив последний взгляд на лежащего мужчину, распахнула окно.
– Стой! Не оставляй меня, я не хочу умирать! – скулеж, полный мольбы, ударился ей в спину. – Ты не можешь меня так оставить! Я твой брат!
– Брат?! – Эля резко обернулась, сузившимися от ярости глазами глядя в изуродованное лицо. – Брат?! Ты не вспоминал об этом, когда Харум избивал меня! – она сделала шаг к постели. – Ты не вспоминал об этом, когда я умирала после твоих побоев, – еще шаг, – и когда пытался изнасиловать, ты тоже не вспомнил, что ты – мой брат! А сейчас просишь меня о помощи?! Ты?!
Сжавшись от обжигающего гнева в словах Эллии, Барлаф выкрикнул:
– Ты пыталась меня убить! Из-за тебя, проклятая полукровка, я оказался здесь! Ты обязана помочь мне!
– Обязана? – ее голос превратился в шипение. – Что ж, я тебе помогу.
Неуловимым движением вырвав из ножен кинжал, Эля метнулась к постели и перерезала Барлафу горло. Издав булькающий звук, он с ужасом смотрел в ее глаза, пока из бьющегося в агонии тела капля за каплей вытекала жизнь.
Вытерев брызнувшую на лицо кровь, девушка медленно отвела взгляд и, решительно повернувшись спиной к затихшему телу, бесшумно растворилась в ночи.
Почти к рассвету Эллия вернулась в дом Орандо. Он все так же сидел в кресле, не сдвинувшись с места, а его глаза были прикованы к потайному ходу. При виде живой и невредимой девушки из его груди вырвался вздох облегчения: