– Разотри мне, пожалуйста, пальцы.
Её пальцы были холодными и белыми. Эрнан послушно растёр их, как делал это раньше, когда очередная паническая атака случалась с Айлой среди ночи.
– Тебе лучше? – участливо поинтересовался он, когда её руки потеплели.
– Я убила человека.
– Да.
Айла легла и закрыла лицо руками.
– И что теперь?
– Я не знаю. – Эрнан помог ей укрыться одеялом. – Аврора в шоке, как и все остальные. Ты же знаешь, Пирамида что рыночная площадь. Уже все обо всём знают. Саул предположил, что это могло случиться из-за ревинтола. Мы же не знаем, что это. Может быть, он повышает агрессию?
– Это не ревинтол.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что знаю. – Айла вдруг замолчала и пожевала губу. – Можно тебе кое-что рассказать?
– Конечно.
– Но я не хочу, чтобы ты меня осуждал.
Эрнан брызнул смехом, но сразу стушевался, глядя на печальное создание, лежащее на кровати.
– Что случилось?
Айла перевела взгляд на белоснежный потолок. Как же она не хотела снова погружаться в пережитый кошмар…
– Мне тогда тринадцать было, – тихо сказала она севшим голосом. – Мы уже несколько лет жили в своём доме как чужаки. Всюду солдаты «Треангула» ходили, складывали ноги на стол, вели себя как хозяева, а мы так – приживалы, прислуга. Я никогда красивой не была…
– Да ладно тебе.
– …но те трое всегда смотрели на меня как на мясо.
Лицо Эрнана стало серьёзным.
– В тот день я прогуляла школу. Пошла с друзьями покидать мяч у решётки у Пустоши, а он и улетел за ограду. Мои испугались, удрали, а я, дура, полезла туда. Попала под обстрел. Никогда не думала, что умею так быстро бежать. Спряталась за кусок обвалившейся стенки. Думала просидеть там, пока патроны у автоматов не закончатся, да стенка быстро вся трещинами пошла. Там же патроны такие, будто медведя валить собрались – ещё пара секунд, и стенка бы обвалилась. Вывел меня Доминик. Он этого не помнит, а я только недавно вспомнила, когда увидела шрам у него на шее. Тогда он его и получил, когда пуля отрикошетила от какого-то камня и попала в него. Вывел меня, пропихнув через дырку в решётке, а сам остался рану зажимать. Подоспел патруль, его забрали, а меня привезли домой, а там уже Бранд со своими. Долго со мной разговаривать не стал – запер на чердаке без церемоний, приставил троих. Брата ко мне не пустили. Держали несколько суток, а потом вечером дверь открылась, и зашли мои охранники. Сразу стало понятно, зачем – у всех намерение на рожах написано. Брат, когда крики мои услышал, пытался ворваться в комнату, да они дверь на ключ закрыли. Помню, как Кай пытался выбить дверь, пока меня двое держали, а третий рвал одежду. Помню, как брыкалась и плакала. Помню, как было больно и страшно.