«Интересно, чьи это овцы?» – подумала она. Выше и дальше от берега стояли фермы и дом Земельного фонда, до которого было очень далеко идти. Может, овцы хотели, чтобы Шелли их покормила? К шерсти скотины пристал навоз, вокруг ноздрей запеклись сопли – прекрасная эпитафия «романтическим» выходным! Надо попросить Грега, чтобы он их прогнал.
– Чего? – спросила Шелли барана, сидевшего ближе всех к палатке. Тот продолжал смотреть молча и не мигая. Шелли зашипела: – Убирайся! От тебя воняет дерьмом!
Словно в насмешку, баран выпустил из своего покрытого спутанной шерстью зада несколько черных шариков.
Шелли не стала обращать внимания – сейчас у нее были проблемы поважнее, чем странные овцы и холод. На рассвете они с Грегом поссорились, и гневные отрывистые слова до сих пор звучали в ее голове. Грег даже сказал:
– Больше никогда.
– Мы в дерьме, Грег! В дерьме! – отвечала Шелли. – Кругом воняет дерьмом – видишь, оно везде вокруг палатки – это знак! Я не могла уснуть: тут холодно и никак не согреться! Пора возвращаться в Диллмут!
В ответ Грег побледнел, обозвал ее «занозой в заднице» и ушел смотреть карьер.
«Заноза в заднице…» За шесть лет он так бесился на нее только два раза, а если Грег выходил из себя, это могло длиться несколько дней. У них впереди была еще целая ночь, и сердитое молчание очень утомляло обоих.
Шелли встала – колени заныли оттого, что долго неподвижно сидела на холоде. Она решила пройтись, чтобы размяться и посмотреть, чем Грег занимается.
Поковыляв прочь от овец, Шелли внезапно нашла подтверждение – и воплощение – подозрения, будто за ними наблюдают: на вершине южного склона долины стоял человек.
Сначала она понадеялась, будто это просто странное голое дерево, с которого сдуло все листья, увиденное краем глаза; но при внимательном рассмотрении это действительно оказался человек. Руки тонкого силуэта, выделявшегося на пепельно-сером небе, двигались: он поднимал что-то в воздух.
Шелли услышала музыку – одну-единственную ноту из дудки.
Но они с Грегом не находились на частной собственности – берег был общественным местом, управляемым Земельным фондом! Да, костры разводить запрещалось, но, как сказал Грег: «Никто и не узнает!»
За спиной Шелли услышала еще одну отдаленную ноту и, повернувшись, увидела другого человека. Теперь ей не бил в глаза скудный солнечный свет, и этого трубача она смогла разглядеть лучше, чем первого. Он оказался тощим мужчиной со взъерошенными волосами и безо всякой одежды; Шелли заметила даже его достоинство, болтающееся в паху. Стоя на обрыве, он дул не то в трубу, не то в дудочку, и на другой стороне долины ему отвечали.