Во время этого короткого звонка, как и при остальных телефонных разговорах по их приказу, бородач держал Кэт за волосы, обдавая влажным гнусным дыханием ее щеки, а другой рукой приставлял к горлу кремниевый нож.
Но Кэт была искренней – до ужаса искренней. Ни одно «прости» в ее жизни не было настолько искренним, вместив в себя вину, раскаяние, ненависть к себе и страх, смешавшиеся в разъедающую кислоту. С тех пор как эти двое пришли к ней, Кэт испытывала такие чувства каждый день и ночь, каждую секунду, что проводила наяву. Она заманила Хелен Браун на смерть.
Должно быть, сначала они разделались с Мэттом Халлом. Потом со Стивом. «О Господи, Стив. Стив. Стив…» А теперь настала очередь Хелен. «Матери такой прекрасной девочки».
«А потом ты. Ты следующая. Потом – твоя очередь».
Этих двоих, вторгшихся в ее дом, в ее жизнь, Кэт ненавидела больше, чем кого-либо или что-либо за все свое существование. Она не знала, что можно ненавидеть человека так сильно и яростно – чувство жгло ее изнутри, подобно угольку, проглоченному целиком. По сравнению с этой ненавистью даже чувства к ее бывшему, Грэму, казались легкой неприязнью.
Иногда Кэт даже казалось на миг, что она может напасть на своих тюремщиков и растерзать им лица ногтями. Но эти моменты жгучей ненависти быстро проходили, стоило вспомнить, как сильно и болезненно бородач выкручивал ей руки и вытаскивал из дома и обратно, чтобы Кэт выполняла их поручения. Грубые руки этого ублюдка словно оставили незаживающий ожог на ее запястьях.
С той самой ночи, как ее тюремщики постучали в окно, они не отходили от нее больше чем на метр.
«Они сказали, что не убьют, если будешь делать, что говорят».
Она пыталась поверить в обещания похитителей оставить ей жизнь, – и ненавидела себя. Кэт оказалась трусихой – после всего, что они сделали с ней и ее любимым мужчиной, она все равно следовала их указаниям до последней буквы. Все годы, что она избегала стресса и ответственности, постепенно возымели свое коварное влияние.
«У тебя нет выбора».
Она видела, что они могут сделать – и сделают – с любым, кто покажется угрозой… «угрозой чему?» Тому, чем они занимались. Безумным, отвратительным ритуалам на той ужасной ферме.
Человек, которым Кэт была перед той самой ночью, когда они отвезли ее на ферму Редстоун, погиб. Исчез. Им удалось сломать ее гораздо сильнее, чем всему, произошедшему в Лондоне, – теперь время, проведенное там, казалось смешным. Все эти драмы на работе, стажерки, бывший, расставания, увольнения, пьянство, слезы были такой чепухой.
Прежде Кэт не знала, что такое оказаться на самом дне. Прежде она не сталкивалась лицом к лицу с тем, что большинство людей не могло даже вообразить – настолько оно было ужасно. А она не просто воображала – Кэт заставили стать свидетельницей. Стоя на коленях в грязи и темноте, вдыхая вонь того сарая, она слышала каждый звук, поднимавшийся из самой земли.