***
Когда до так называемого Менового Камня оставалось метров триста, разумные без напоминаний растворились в кустах. Опытные уже, зазря не высовываются. Знают, чем для них встреча с людьми закончиться может.
Неспешно приближаясь, вглядывался в верхний край забора. Пальнуть мужик вроде и не должен, но мало ли... Может, крыша у него поехала от замкнутого пространства или обидел кто... или Мор стороной не обошёл. Потому мандраж присутствовал, да...
Первой мыслью было написать послание на бумажке, положить на видном месте, придавив каким-нибудь булыжником поувесистее и свалить. Однако, по здравому размышлению, решил этого не делать.
Вот получи я такое послание – вопросы бы возникли? Обязательно. И вряд ли бы поверил. Скорее счёл бы записку дурной шуткой. Потому попытаюсь поговорить, не приближаясь, впрочем, близко. Рискну сделать доброе дело воочию, по-соседски.
У хутора роль условного торгового места играл грубо сколоченный стол, вкопанный в землю прямо на обочине и отлично видимый из поселения, от которого отстоял метрах в ста пятидесяти. Для ружьишка – проблематично, для винтовки – не расстояние. Видимо, именно с таким умыслом место и подбиралось – чтобы без проблем при нужде перещёлкать чем-то не понравившихся или неугодивших бизнесменов.
Приблизившись к столу, спокойно слез с велика, демонстративно показал пустые руки, мысленно пожелал себе удачи и заорал:
– Эй! Живые есть?!
Тишина...
– Ау! Я спрашиваю – дома есть кто?!
– Есть! Не ори! – донёсся грубый мужской голос из-за забора. – Чего глотку дерёшь?! Чё надо?! Чё припёрся?!
От сердца отлегло. Ругается – значит ещё жив и здоров.
– Предупредить хочу! Посёлок, где Оля-фельдшер жила, знаешь?
– Ну?
– Там Мор. Беженцы с юга занесли. У тебя были?
Ответа не последовало. Что-то грюкнуло, стукнуло, и над воротами возникла голова хозяина. Видимо, лестницу приставил.
– Что ты несёшь? Какой, к чёрту, Мор?! Пьяный, что ли?!
Я горько усмехнулся.
– Трезвый. Трезвее не бывает. Она сама мне об этом рассказала перед смертью.
В подробности пускаться не стал. Ни к чему это.
Голова задумалась, а после по-детски, наивно, несколько раз моргнула и уточнила:
– Правда?
– Правда, – подтвердил я. – Около недели назад к ним двое пришли – мужчина и женщина. После их ухода и началось... Сам не видел, но вот Ольга на моих глазах умерла. Так что думай... Убеждать тебя ни в чём не собираюсь.
Посчитав свой долг перед обществом выполненным, я уже собрался уходить, как вдруг хуторянин очень спокойно, еле слышно из-за расстояния, произнёс:
– А я знал, знал... Потому и людей сторонился. Не верил, что Господь нас вот так, просто, отпустит после очищения земного.