– Почему десять? – в голосе Олега Игоревича зазвенело недовольство.
Невидимый Кравец не растерялся:
– Я ещё хочу в магазин этот зайти – вдруг чего полезного увижу? Моющее, например, или мыло.
– Или водку, – подхватила женщина. – Вон вывеска «Кафе» – наверняка ведь туда сначала ломанёшься.
– Зря ты так, – слишком благопристойно сказал водитель, чтобы поверить в искренность его слов. – Помимо спиртного можно и газировочку найти. Вода-то наша уже тёплая, а новой набрать негде. Или масло подсолнечное...
Во мне всё обмерло. Цыганоподобная тётка права – если этот самый Кравец по исконной водительской привычке прихватывать всё, что плохо лежит, зайдёт в разливайку – то мне конец. Он однозначно двинет за стойку, на удачу поискать всяких благ – а тут я. Здрасьте!
Сам себя в мышеловку загнал – с моей стороны все стены глухие. Ни дырочки, ни отверстьица. Бежать некуда.
Их шестеро – не уйти. Расстреляют, как мишень в тире, едва только копошиться начну.
С тоской перевёл взгляд на окно – метра три от меня. Вроде бы и рядом, а чтобы к нему подобраться, нужно через стойку перемахнуть, после постараться не споткнуться о хлам вокруг и потом... прыгать на асфальт прямо перед неизвестными. Хрень получается. А может, пронесёт?
Я снова оглядел, надеясь неизвестно на что, своё укрытие: слева стойка, справа – заваленный на стенку стеллаж. Между ними – я и мусор. Водки нет, как и вина, и шампанского. Подчистую выметено.
На улице глухо забулькало, донёсся запах бензина. Резкий, вонючий, противоестественный. Отвык организм от цивилизации, отвык. Раньше бы и нос морщить поленился – а теперь блевать охота.
Захлопали двери, затопали ноги – барахло, по всей видимости, раскладывают, чтобы в руках не держать. В салон сядут вряд ли – дорога им явно долгая, успеет надоесть. Будут рядом толпиться, ждать, пока водила отмашку даст или пока начальство повелеть не соизволит.
«...Давай, давай Кравец, не отвлекайся от поставленной задачи, поезжай домой – нет тут ничего интересного, поверь мне! Тебя там ждут! Не знаю, кто, но должны ждать! Не могут не ждать такого хорошего и видного парня, а ты тут по развалинам загаженным шляться собрался – время тянешь, страдать какую-нибудь красавицу заставляешь...» – молился я про себя.
А через минуту оказалось – не умею я молиться. Или плохо молюсь. Или не тому и не тем. Или просто дурак невезучий.
– Так я схожу? – просительно донеслось из-за стены.
– Ладно, ладно, убедил, – согласился хриплый Олег Игоревич. – Мухой давай. Разомни ноги.
Гулко хлопнуло закрывающееся горлышко пустой канистры, звякнуло что-то железное, послышались шаги. Я замер, закусив губу и уставившись на дверной проём.