– Тут бы с этими разобраться...
– Ну, пусть так, – ставя вверенное оружие прикладом на доски, скучно, в нос, пробубнил новый защитник и умолк.
– Идёт! – подал голос вперёдсмотрящий.
Люди приникли к брёвнам, вглядываясь в утреннее поле. От стоящего напротив грузовика действительно шёл человек с зажатой в левой руке белой тряпкой на палке. В другой руке, чуть перекашивая своим весом фигуру вправо, виднелась непонятная коробка казённо-зелёного цвета. Оружия у парламентёра не было.
Не доходя до поселения метров ста, визитёр, остановившись и неуютно поведя плечами, громко, внятно проорал:
– Не стреляйте! Сергей Юрьевич вам велел передать! Поговорить хочет!
В доказательство мужчина, приподняв, продемонстрировал свою ношу. Радиостанция. Старая, похожая на армейскую, видавшая виды.
Фоменко раздумывать не стал.
– Неси сюда! – крикнул он в ответ. И своим, не оборачиваясь. – Верёвку принесите.
Один из защитников, помоложе, рванул, минуя лестницу одним прыжком, к машинам. Через минуту вернулся с перекинутой через плечо бухтой старого, со следами разнокалиберной краски, альпинистского троса.
– Вот, – лихо скинув ношу и непонятно чему улыбаясь, протянул требуемое главному.
Старик в ответ только грустно вздохнул.
– Сюда давай, – вмешался пулемётчик, забирая бухту. – Я управлюсь.
И действительно, звероподобный Тёма умело, сноровисто распутал трос, выбросив свободный конец наружу.
Парламентёр стоял уже прямо под частоколом, нервно, нетерпеливо ожидая конца своей миссии. В волнении палку с тряпкой он поднял вверх, словно пытался прикрыться от смотрящих сверху защитников.
Наскоро, в три простых узла, привязав корпус рации к свободно болтающейся верёвке, посланец особиста облегчённо выпалил, задрав голову вверх:
– Готово! Тяните! – и жалобно. – Андрей Петрович, можно я пойду?
Пулемётчик тащил железную коробку быстро, без усилий. Фоменко, не отвечая, смотрел на процесс, сохраняя по-прежнему безэмоциональное, словно посмертная маска, выражение лица.
– Ну Андрей Петрович... Ну пожалуйста, – тоном провинившегося школьника канючил, не переставая, мужчина внизу. – Я ведь человек подневольный, а вы же меня знаете... Я водила только...
Наконец, вопли перепуганного парламентёра достигли ушей старика и тот бросил отрывистое:
– Вали!
Против ожидания, услышав заветное разрешение покинуть негостеприимных хозяев фортика, тот не побежал. Сжавшись, словно перед избиением, беспрестанно потея, посланец мелкими, рваными шажками побрёл прочь, каждую секунду ожидая выстрела в спину.
Но на него никто уже не смотрел.
Артём, перекинув на нашу сторону радиостанцию, передал её в руки охраннику за моей спиной. Странный оказался прибор. Вроде и знакомый – заслуженный советский ветеран размером с небольшой системный блок, и незнакомый одновременно – жёваный, в царапинах, с обычным проводом вместо антенны. Взамен телефонной трубки – перемотанная изолентой продолговатая коробочка с тангентой и микрофоном. Сбоку прикручен самодельный динамик в фанерном корпусе. Не иначе, второпях, на коленке собирали.