От моего «впечатления», собственно, и зависело, куда отправится нашедшая выход из межмирья душа: в новую жизнь, обратно на Тропы или вообще на вечное упокоение. Прочитав о таком простейшем способе сортировки, я с облегчением выдохнула и не глядя пролистала дальнейшую метафизическую заумь о причинах и смысле блуждания душ по Серым тропам.
Казалось бы, все просто. Но, наученная недавним идиотским происшествием с призрачной бабкой, я не спешила. Отложив книгу, к которой уже успела проникнуться искренним уважением, я поискала глазами Ваську.
Кот свернулся на парапете бассейна и самым наглым образом дрых. Я дотянулась до него и потыкала пальцем в толстый пушистый бок. Точнее, попыталась потыкать. Котяра с шипением отскочил в сторону:
— Еще чего! Имей уважение! Я в разы тебя старше и на порядки умнее! Нечего руки распускать!
— Да ладно тебе, — отмахнулась я. — Сам же не хотел, чтобы я по незнанию дров наломала.
— Ну не хотел, — фыркнул кот. — Но это не причина меня хватать. Тебе книжка умная дадена? Дадена. Читай, если умеешь. А не умеешь, так на уроки в какой-нибудь приходской школе посмотри. Только попа попроще выбери. А то ведь не поймешь ничего, болезная…
— Васька… — с предостережением проговорила я. Из предложенного им я не поняла ровным счетом ничего, но не сомневалось, что слышу очередное оскорбление в неподражаемой кошачьей манере. — Договоришься… Смотри, избавлю тебя от лишней болтливости. Будешь, как Костя, только зубами щелкать.
— Ладно, ладно! Сразу угрозы всякие… — сбавил тон кошак. — Сама-то не взвоешь без мудрого собеседника? Чего надо-то?
— Что ты там про общины говорил? Какие заявки от них? Об этом в книге ничего не написано.
— А. Это в картотеку надо идти. Костя их собирает и…
— Пошли, — поднялась я, чувствуя, что опять потеряла нить разговора. Не вязалась в моей голове картотека с оборотнями и привидениями.
Кот со вздохом поднялся и пошел к выходу. Я двинулась за ним. Из пузыря с привидениями по-прежнему не доносилось ни звука, но мне в спину пахнуло почти осязаемым разочарованием. Пытаясь сообразить, что бы это значило, обострение шизофрении или продолжение знакомства с домом, я поплелась за котом.
Картотека оказалась прямо при входе — та самая мраморная стойка и узкие ящики за ней, на которые я обратила внимание, когда впервые вошла в дом. Только тогда я не успела осознать всю монументальность этого сооружения: верхние ряды тонули в полумраке под потолком.
— Это все заявки? — проблеяла я.
— Да, — равнодушно ответил кот.
Я тяжело привалилась к стойке: какая там красивая вечная жизнь со всеми удобствами? Да меня погребет под этими бумажками, как в родном архиве. Хотя почему «как»? В архиве было лучше, там в шесть вечера домой отпускали!