На площадке я чуть не столкнулся с пареньком в чёрном ифу, спустившимся откуда-то с верхних этажей. Мы отшатнулись друг от друга и замерли.
— Ты… борец? — первым спросил он.
Лет ему, на глаз, было столько же, сколько и мне. Однако выглядел парень непривычно ухоженно. Стрижка человеческая, волосы как будто даже уложены чем-то. Ифу на вид — вроде ничего особенного, но я вдруг подумал, что не удивлюсь, если узнаю, что сшито оно на заказ. Да и вообще, от парня буквально пахло чем-то таким… цивилизованным. Деньгами. Достатком. Рядом с ним я почувствовал себя грязным уличным оборванцем. Что это, интересно? Память тела? Забавно.
— Ну да, — кивнул я. — Школа Цюань.
— А, да. — Парень приветливо улыбнулся — продемонстрировав белоснежную улыбку, ещё один признак ухоженности. — Ваш учитель — господин Вейж, помню.
— А ты откуда? — заинтересовался я.
— Школа Йанг, — помедлив, сказал парень.
Пауза от меня не укрылась. Что-то он темнил.
— Лей, — протянул я руку.
И снова пауза. Не похоже было, будто парень думает, стоит ли со мной разговаривать. Он скорее удивлялся происходящему — уж не знаю, почему.
— Юн. — Рукопожатие у парня оказалось неожиданно крепким.
— Ищешь своего учителя?
Юн посмотрел вверх — туда, откуда пришёл. Перевёл взгляд на дверь с цифрой 9. После этого у него в голове как будто что-то сопоставилось, и он решительно кивнул. Блаженный какой-то, честное слово.
— Пошли. — Я открыл дверь, и Юн первым вошёл на учительский этаж.
— Слушай, — сказал я, решив заодно провести небольшую разведку, — а тебе не показалось, что таблетки нынче были какие-то не такие?
— Таблетки? — Юн посмотрел на меня совершенно незамутнённым взглядом.
— Ну да. Таблетки. Пилюли. Лекарство. Как там их у вас в школе называют.
— Я тебя понял. Нет, мне ничего такого не показалось. А тебе?
Странный это был пацан. Чертовски странный! И говорил он — странно. Так не разговаривают уличные проходимцы. У тех, кто так разговаривает, есть папа и мама, которые могут себе позволить нанять сыну самых лучших учителей — для того, чтобы с детства обучать правильной, культурной речи. И уж тем более сумеют выплатить за сына любой долг. Однозначно не допустят, чтобы драгоценное чадо закончило свои дни на серебряных рудниках в двадцать лет… Впрочем, жизнь богата на сумасшедшие истории, которых нарочно не придумаешь. Сегодня твои родители — на вершине пирамиды, а завтра что-то пойдёт не так, и оглянуться не успеешь, как вместе с ними окажешься на самом дне.
— Привкус у таблеток какой-то странный, — соврал я и демонстративно зевнул. Добавил, как бы между прочим: — Спать охота. Прямо на ходу рубит.