— Ловко, — оценил я. — Тао?
— Угу, — сказал Бохай, рассматривая пятнадцать таблеток. — Джиан решил поиграть в благородного рыцаря… А ведь я собирался обменять их сегодня.
— По половине, — сказал я. — Чёрт знает, что дальше будет. Если Вейж не сумеет разрулить.
Бохай кивнул и начал преломлять таблетки. Одну половинку протянул мне.
— Не надо, — мотнул я головой.
— Взял!
— Бохай, ты меня слушай. Мне — не нужно. Понял?
Он понял. Медленно вернул половину таблетки обратно на салфетку.
Я уже не видел смысла скрываться от своих. Мы дошли до предела. Кто-то погибнет, а кто-то победит. Победителям будет уже плевать, мёртвым — тем более. И, вполне возможно, что после победы я сам раскрою свои таланты перед кланом. Где бы здесь ни прятался этот Кианг, он явно сидит не в самом низу. Нет, я эту птичку знаю. Он, возможно, не на вершине — но точно где-то рядом. А значит, нужно взлетать самому.
— Десять таблеток уйдёт сейчас, — сказал я. — Ночь, если что, переломаемся. Хотя, думаю, можно выпить по половинке местных. Крепче спать будем. А утром — по четверти наших. Если…
Я осекся, но Бохай, кажется, понял. «Если наше число не уменьшится после сегодняшнего тура».
— Я тебя услышал, — сказал Бохай. — Всё сделаю.
— Надо незаметно…
— Ты собрался меня учить, как делать дела?
— И в мыслях не было, — пожал я плечами.
— Тогда свободен. Вон из моей комнаты.
Я вышел. Вздохнул с облегчением. Похоже, мне удалось делегировать всё, что только можно, причём, довольно удачно. Теперь остаётся лишь ждать. Ждать и побеждать на турнире. Потому что мёртвые очень редко умудряются достичь цели. И если есть выбор, то лучше не становиться мёртвым.
Вскоре после завтрака нас выгнали на улицу и погрузили в автобус. Борцы выглядели мрачными и напряжёнными, казалось, тронь — и руку оторвут. С учётом вчерашней демонстрации и радужных перспектив, это, конечно, было вполне понятно и простительно, борцы других школ, которых я видел издалека, тоже не лучились улыбками.
Только вот в нашем случае причины были более веские, чем у других. Резко пониженная дозировка привычного наркотика — раз. И тяжкое осознание того, что наша победа не выгодна кому-то влиятельному — два. Настоящая спортивная драма. С той лишь разницей, что здесь на кону — не вожделенный кубок, а жизнь. Пора бы уж называть вещи своими именами: если альтернативой свободе выступают серебряные рудники, сокращающие срок жизни раза в три-четыре, то свободу имеет смысл называть именно жизнью.
Глядя на парней из других школ, я понял, что подсознательно пытаюсь высмотреть Юна, или кого-то, на него похожего. Но — не вышло. Впрочем, я не был уверен, что вообще вижу школу Йанг. Из всех, я пока мог бы опознать разве что Шенгли, и то лишь потому, что там учился мой тёзка, Лей.