Когда мы вышли под серое небо, оказалось, что на кладбище привезли всех остальных борцов, из других школ. Зачем? Неужели непонятно, что ничего, кроме цирка, из этого не получится?
И цирк начался буквально сразу, как только мы попались на глаза взъерошенным, невыспавшимся борцам школы Шенгли.
— Эй-эй, кого мы видим! — заорал Лей, с которым мы едва не сцепились в первый же день. — Великие борцы школы Цюань! Слыхал, ваш учитель настолько крут, что его зарезали зубочисткой!
Учитель этих недоумков, судя по лицу, был шокирован. Мужчина лет пятидесяти, крепкий, с суровым лицом. Выглядел он так, будто мог через ад пройти, посвистывая, но выходка ученика действительно выбила у него почву из-под ног.
— Лей! — рявкнул он, и я непроизвольно дёрнулся. — Что ты себе позволяешь?
Но поток он уже не сумел остановить. Вчера Шенгли выступили хуже всех, а мы были героями-победителями. И сегодня высшие силы, с их точки зрения, покарали нас за заносчивость.
— Он и учил их так же!
— Ага! Только и научил — быстро бегать. И то — лишь одного, а остальные и этого не умеют.
— Что будете делать, когда придётся драться, соплежуи?
— Известно, что: сдохнут, как их учитель.
Ронг, припадая на одну ногу, рванулся было к ним, но я удержал его за плечо.
— Отвали! — зарычал Ронг, пытаясь освободиться.
— Никаких драк вне турнира! — прошипел я ему на ухо.
— Да плевать! Ты их слышал?
— Слышал. И ещё я слышал Вейжа. Который сейчас врезал бы тебе палкой между глаз.
Ронг как-то сразу обмяк, и я переключился на других, рвущихся мстить Шенгли за дерзкие слова. Бохай схватил за шиворот готового кинуться в драку Джиана и что-то сказал ему на ухо, после чего они уже вдвоём повернулись и принялись сдерживать остальных. Борцов Шенгли это только развеселило:
— Вот чему научил их старик — молча стоять и ничего не делать.
— Зря смеёшься, Ли, вдруг в следующем туре нужно будет стоять и ничего не делать? Они ведь нас, как малышей сделают.
— Молчать! — Учитель школы Шенгли встал между нами и ними. — Всем молчать! Вам позволили прийти сюда, чтобы проявить уважение к ушедшему.
— Я бы лучше поспал, — хохотнул кто-то.
— Уважение? — выступил Лей, который, похоже, был главным заводилой в этом гадюшнике. — Об учителе судят по его ученикам. За что уважать человека, который выучил таких…
Я моргнул как раз в этот момент и не увидел движений. Увидел лишь, как Лей катится кубарем по асфальту, оставляя за собой дорожку из капель крови. Борцы Шенгли проводили его изумлёнными взглядами. Наши замерли, прекратили рваться в бой.
— Вейж выучил меня, — твёрдо сказал учитель школы Шенгли. — И за одно это ты обязан его уважать. Вы, как я посмотрю, совершенно распустились. Хватило одного дня посмотреть в лицо смерти, чтобы сказать себе: «Теперь можно всё»? Так вот: есть кое-что похуже смерти. И это называется позор. Господин Вейж будет предан земле. Это называется честь. Подумай, где будешь похоронен ты.