Я вспомнил, что в том Китае, который знал, в земле хоронили лишь избранных. Людей много, земли на кладбищах — мало. Покойников сжигали, урны с прахом отдавали родственникам. Есть деньги — хороните, вам выделят для этого пол квадратных метра земли. Ровно столько, сколько требуется, чтобы закопать урну. Нет — прах развеют по ветру, и лишь дела ушедшего будут напоминать о том, что он когда-либо существовал.
В последние годы появился более красивый и романтичный, хоть и бешено дорогой вариант — прах усопшего, с помощью новейших технологий, можно было спрессовать в драгоценный камень. Сапфир, если не ошибаюсь. Красиво — одна барышня хвасталась мне тем, что носит на груди прах покойного дедушки. Помню, что перед тем, как заняться с нею сексом, на «дедушку» я опасливо поглядывал… Что ж — если судить по тем обычаям, которые знал я, Вейжу действительно уготовили большую честь.
А из борцов школы Шенгли после слов учителя словно бы воздух выпустили. Они опустили головы, замолчали, подались назад. Лей поднялся, шмыгая разбитым носом, и поплёлся к своим. На учителя он не смотрел, в нашу сторону — тем более. Я мысленно порадовался, что ни одному из наших не пришло в голову выкрикнуть что-то в адрес этих дебилов. Всё-таки слова учителя не прошли даром ни для одних ушей.
А учитель Шенгли повернулся к нам и поклонился.
— Приношу свои извинения за неподобающее поведение своих учеников, которому нет оправданий, — сказал он. — И позвольте выразить искренние соболезнования в связи с постигшей вас утратой.
* * *
Надгробное слово первым произносил господин Нианзу. Я и не думал, что он настолько хороший актёр — только что голову пеплом не посыпа?л.
— Сегодня мир уже не тот, каким он был, когда я был молод, — говорил Нианзу, глядя в землю перед собой. — Мир стал другим. Люди забыли слова «долг» и «честь». В лучшем случае их волнует только личная нажива, в худшем — только сиюминутное удовлетворение мелких желаний. Ложь, предательство, малодушие сделались нормой. Единственными оплотами чести и достоинства остались древние кланы. Мы поднялись из грязи и заставили считаться с собой. Мы даже в этом гниющем мире продолжаем удерживать авторитет, и мало кто знает, чего нам это стоит…
— Он, случайно, речи не перепутал? — буркнул Джиан, стоявший рядом со мной.
Но Нианзу не перепутал речи. Он сжал кулаки и повысил голос:
— Такие люди, как господин Вейж, заставляют вновь обрести веру в человечество! Он никогда не был членом клана Чжоу, он лишь служил нам верой и правдой…
— Что ж ты тогда его сослал в Цюань? — снова проворчал Джиан.