Фредерик скорчил такую мину, что было ясно – его слова ректора Рочерской магической академии не убедили. Но продолжать спор не стал. Лишь бросил мрачный взгляд и скрестил на груди руки.
– Вы захватили с собой какие-нибудь личные вещи Дэниеля? – спросил Элден.
– Да, конечно.
Артен похлопал себя по карманам. Затем выудил из одного серебряную цепочку с кулоном.
– Это портрет матери Дэниеля. – Ноготь мужчины легонько щелкнул по медальону. – Он никогда с ним не расставался. Всегда держал при себе. Собственно, когда я увидел цепочку на его столе, то понял: дело и впрямь неладное.
Я с любопытством вытянула шею. Интересно, а я этот кулон прежде на Дэниеле ни разу не видела. Скорее всего, он носил его в кармане.
– Хорошо. – Элден протянул руку, и Арден, слегка помедлив, осторожно вложил медальон в его раскрытую ладонь.
– Думаю, начать лучше вам, – предложил Элден. – Все-таки он ваш сын, зов крови облегчит нашу задачу. А я присоединюсь.
После чего аккуратно положил медальон на столик, сдвинув в сторону бутылки и освободив достаточно места.
Артен кивнул. Глубоко вздохнул и задержал дыхание, сосредотачиваясь. Затем простер над кулоном ладонь, с которой полился прохладный свет.
Заклятье облаком клубилось над цепочкой, постепенно набирая интенсивность и яркость. Но продолжало висеть неподвижно, не торопясь превратиться в портал в пространстве.
Да, Артен прав. Такое чувство, будто чары кто-то блокирует. Если бы Дэниель был мертв, то заклятье не смогло бы даже сформироваться. Колючие синие искры просто гасли бы, едва успев сорваться с пальцев Артена.
Цвет заклятья между тем менялся, темнея на глазах. Из прозрачного голубого оно стало багрово-фиолетовым, почти черным. А внутри то и дело с громким треском проскакивали темно-красные зловещие молнии.
Я невольно попятилась, когда остро и резко запахло озоном. Ох, как бы сейчас это все не взорвалось!
Но в этот момент рука Элдена легла поверх ладони Артена. И тотчас же молнии исчезли, а цвет чар посветлел, вновь став небесно-голубым. Мгновение, другое – и посреди облака зародилась ослепительно-белая искра. Поднялась выше и зависла на уровне глаз Артена.
Поразительно, но он при этом не моргнул, даже не прищурился, хотя, вне всякого сомнения, смотреть на заклятье было очень больно. Лишь отблески света заиграли на его мокрых щеках – видимо, унять слезы оказалось выше его сил.
Почувствовав, что рискую ослепнуть, я зажмурилась. Именно в эту секунду пробой и состоялся.
В комнате словно взорвалось маленькое рукотворное солнце. Даже с закрытыми глазами я увидела нестерпимо яркую вспышку света. Сразу после этого послышался взволнованный крик Артена: