Вдовствующая графиня драматическим жестом приложила к глазам кружевной платочек.
- Джастин ничего нам не дает, и мы должны сидеть на шее моих бедных родителей. Ох, это разбивает мое сердце!
Чтобы удостовериться, что склонный к придиркам граф Рэвенстон не найдет ни малейшего изъяна в сегодняшнем обеде, Джорджина провела больше времени, чем обычно, в кухне с поваром. Затем она лично проследила за тем, как накрывают на стол. Наконец, она провела не менее получаса, составляя в большой вазе букет из только что срезанных цветов, который собиралась поставить в центр стола.
Она говорила себе, что старается так потому, что хочет убедить Рэвенстона, что в таком хорошо содержащемся доме, как Пенфилд, вполне можно оставить сестру. Но дело было не только в этом. Она покажет ему, что умеет вести хозяйство настолько хорошо, что многие из женатых мужчин могли бы позавидовать.
***
Джастин, помня просьбу хозяина не опаздывать к обеду, спустился вниз за несколько минут до назначенного времени.
Когда он помылся, побрился и переоделся в чистый костюм, то почувствовал себя намного лучше, даже настроение поднялось. Он не мог даже и мечтать о более удобной и приятной спальне, чем та, которую отвела ему мисс Пенфорд.
Несмотря на их ссору и ее неприязненное отношение к нему, она послала отцовского слугу с прекрасно заточенной бритвой и предложением помочь ему всем, чем понадобится. Сразу же вслед за ним появились другие слуги и наполнили ванну горячей водой. Джастин был доволен, потому что любил понежиться в теплой ванне.
Тем не менее он с усмешкой подумал, а не хотела ли мисс Пенфорд ошпарить его. Или не собиралась ли она лишить его мужского достоинства с помощью слуги и его острой бритвы.
Лакей проводил его в гостиную, примыкающую к столовой. Джастин надеялся, что Джорджина будет там одна и он сможет извиниться за то, что назвал ее "синим чулком". Это было и жестоко, и совершенно несправедливо.
Однако, к его разочарованию, в комнате никого не было, кроме его сестры. Лэни была в муслиновом платье с на редкость пышными рукавами. Всем своим видом она старалась показать, что ей равно неприятно видеть его.
- Добрый вечер, Мелани, - сказал он как можно добродушнее, хотя это давалось ему с трудом. Джастин сел в кресло напротив сестры.
Мелани упорно смотрела вниз, на светлый обюссонский ковер, бормоча себе под нос что-то, чего он не мог понять. Как и раньше, когда он хотел поговорить с ней, ее лицо напряглось, приобретя замкнутое выражение, и видно было, что ей не хочется ни смотреть на него, ни говорить с ним.