— Я очень удивлюсь, если среди тех, кого привезли в последнее время, окажется ваша наложница.
— Она мне звонила сегодня и сказала, что находится именно в этом рабском посёлке. Зачем бы ей было врать?
— Звонила и сказала? — в удивленной растерянности Эссен вскинул брови.
Тем временем к дому смотрителя начали подходить женщины. Самых разных возрастов и комплекций, но кое-что их все же объединяло: уставшие лица, безразличные взгляды и отсутствие какого-либо интереса к происходящему. И да — все они были далеко не красавицами, но и не такими уж уродливыми, как пытались уверить меня сыновья Эссена. Если причесать, умыть, переодеть, вполне себе нормальные женщины. Кроме разве что одной. Мой взгляд сразу зацепился за нее. Слишком большие выпирающие зубы, густые, сросшиеся на переносице брови, и жесткие усики над губой. Но заинтересовало меня не это, а то, что я узнавал в ней черты лица Амали. Вот только едва ли я мог поверить, что это она. Не тот рост, не та комплекция, не те глаза, да и эта женщина явно старше. Но через мгновенье я вдруг понял, что в этой женщине совсем ничего нет от Амали, — просто показалось. И что это на меня нашло?
Но эта женщина тоже смотрела на меня, насмешливо и лукаво, внезапно она мне подмигнула и одними губами проговорила:
«Это я».
Я вновь недоверчиво посмотрел — это никак не могла быть она, какое-то сумасшествие: так сильно, что бы там не случилось, измениться она уж точно не могла. Но вдруг, на короткий миг, все уродство с лица женщины исчезло и вновь проступили, теперь куда отчетливее, черты лица Амали.
— Ну что, свамен? Есть ли среди них ваша? — явно получая удовольствие от происходящего, насмешливо спросил Эссен.
— Есть, — неуверенно сказал я и кивнул в сторону женщины. В том, что мне продемонстрировали только что иллюзию, я не сомневался. Вот только Амали не иллюзионист, она тамас. Тогда кто же передо мной?
Я решительно зашагал к женщине, краем глаза наблюдая, как медленно сползает улыбка с лица смотрителя.
— Ты кто? — тихо, но жестко спросил я у нее.
— Я та, кто знает, где Амали, я тебе нужна, — ответила она. — Заберёшь меня отсюда, все расскажу.
Я ничего не понимал, но решил подыграть незнакомке. В том, что утром мне звонила именно Амали, я был уверен на все сто.
— Да, — я повернулся к Эссену, — это она.
Смотритель недоверчиво посмотрел на меня, затем на женщину, затем снова на меня, но уже таким взглядом, словно бы сомневался, не тронулся ли я умом. Его сыновья, тоже обалдело смотрели, а в глазах присутствующих женщин появилось легкое любопытство, вместо былого безразличия.