И постепенно ее страх отступил, сменившись все нарастающим возбуждением, чувством томительной истомы, и Дэниела полностью растворилась в этих новых, неизведанных ею прежде ощущениях. Последней ясной мыслью ее было удивление, что такой сильный мужчина – или вообще любой мужчина – может быть таким нежным и ласковым.
Но через какое-то время его поцелуи стали жарче, нетерпеливее, требовательнее – казалось, он ждал, что она начнет возвращать их ему. И она возвращала... Впервые в жизни ей самой захотелось поцеловать мужчину. И странный жар, охвативший ее от первого нежного прикосновения, теперь разгорался в ней все сильнее.
Он заставил ее чувствовать себя тающим на огне медом.
А когда он наконец прервал поцелуй, она вновь почувствовала, что дрожит, но это была уже совсем другая дрожь, сладкая и томная. Ее колени едва не подгибались, казалось, она так ослабла, что, если бы он ее не держал, она бы не смогла стоять.
Заметив лукавый огонек в сверкающих глазах, который он постарался спрятать за полуприкрытыми веками, Дэниела поняла, что ему прекрасно известно, какой эффект произвели на нее поцелуи. Облизав чуть припухшие губы, она прошептала (при всем своем желании она не смогла бы говорить сейчас громко):
– Кто вы?
Уже не сдерживая больше улыбки, он сказал с ласковой насмешливостью:
– А это уж вы сами постарайтесь выяснить, моя маленькая разбойница! Раз вы упорно не хотите признаваться в том, кто вы такая, я тоже не вижу причины называть себя.
– А что, если я и в самом деле Благородный Джек?
Добрая усмешка в его взгляде внезапно сменилась вспышкой такого гнева, что Дэниела тут же пожалела, что не придержала язык за зубами. И почему его так злит то, что она выдает себя за этого благородного разбойника?
– Вы позорите имя Благородного Джека! – жестко произнес он. – К тому же он никогда бы меня не ограбил!
– Ну этого вы точно не можете знать!
– Могу. Этот человек никогда не грабил ни в чем не повинных путешественников, чтобы обогащаться за их счет. Он отбирал деньги только у богатых бессердечных негодяев, грабивших своих людей, и часто отдавал деньги их же жертвам.
Возмущенная тем, что ее могли заподозрить в том, что она использовала славу и имя Благородного Джека в своих собственных корыстных целях, Дэниела в запальчивости воскликнула:
– Но ведь вы же богаты!
– Да, но это еще не преступление. И уж кем-кем, а безжалостным негодяем я никогда не был. – Внезапно в его глазах вновь сверкнул лукавый огонек. – Хотя, если честно признаться, кое-кто из моих знакомых все же мог бы назвать меня негодяем. – Но, едва зажегшись, его взгляд вновь потух, и он сурово закончил: