Вся площадь вздрогнула, когда неизвестный человек, «человек с букетом», шагнув к секретарю союза, высоко поднял обеими руками свой огромный букет, словно собирался расколоть им полено, и с размаху опустил его Коллену на голову. Сочные цветы и стебли громко хряснули.
Сжав тонкие губы, Эллен пристально следила за каждым движением Дэвиса и толпы. Ее поразил совершенно неожиданный результат его странного поступка. Вслед за ударом, после секундной паузы, тысячи рук поднялись вверх с пляшущими кепками и котелками.
Раздался громкий раскат возгласов одобрения. На площади поднялся рокот, похожий на ворчание барабана в паровой прачечной.
Этот шум и бурное одобрение поступка Дэвиса были симптомами чего-то нового и опасного. Пока Джемс Коллен в полной растерянности и Дэвис в сдержанном возбуждении стояли рядом на площадке, как два римских консула в сенате, шахматная доска площади пришла в сильнейшее движение. Ферзи-полисмены зашевелились, стараясь пробиться ближе к вышке. Кто-то кричал.
Кого-то хватали… Но минуту спустя снова стало тихо. Все, не исключая и полиции, хотели знать, что будет делать дальше этот безумец — человек с букетом. Конные блюстители порядка действовали, как бы способствуя Дэвису. Что же, пусть он скажет что-нибудь, пусть добавит еще одно преступление, взять его они всегда успеют, надо только зорко следить. Тише, господа! К порядку, к порядку!
Эллен давно знала Дэвиса и изучила его бешеный, не считающийся ни с чем нрав. Но теперь она съежилась, глубоко погрузилась в кожаное сиденье и ждала, что произойдет. Что он скажет? Что он может сказать?
Перед ее глазами проплыли, печально кивая, как бы прощаясь на сегодня, старая ферма Огиби, пирожное и кефир за мраморным столиком под старым-престарым дубом, который датчанин-эконом называл почему-то Дядюшкой Томом. Прямое шоссе. Море…
Вспомнилась ей полная фигура отца и его наставительный тон.
«Маньяк-ученый!» Глядя на вышку, Эллен вслух два раза повторила эти слова и внезапно почувствовала ту полную уверенность в себе, которой ей почему-то не хватало последнее время.
Она хорошо знала, что Дэвис сейчас сделает именно то, что нужно. И наполняющий ее страх вдруг окрасился оттенком гордости.
Она перевела глаза на растерянную фигуру Джемса Коллена.
Тот, с пятнами на лице и в сбитой на затылок шляпе, широко раскрывая рот, глотал воздух и держался одной рукой за грудь, как бы собираясь петь.
Он и Дэвис, оба представляли необычайно комичное зрелище, однако никто не смеялся. Над площадью висела мертвая тишина.
Внезапно Дэвис резким движением протянул руку вниз, по направлению к выходу с площади, и молча, повелительно взглянул на своего невольного партнера. Он не сказал ни слова, а как каменное изваяние стоял с протянутой рукой и ждал, пока голова Джемса Коллена не скрылась в выемке платформы. Тогда Дэвис, не торопясь, обернулся к толпе.